Он кивнул.
Смесь шока и ярости отразилась на лице Уильяма.
— Связь. Ты согласилась. Церемония проведена.
Её глаза наполнились слезами.
— Я не хотела умирать.
— Ты понятия не имеешь, что натворила. — Мужчина отступил, как будто его пнули. — Он использует тебя для чего-то.
— Знаю, — ответила она со вздохом лёгкой грусти, сильно переживая.
Нет, она знала только ложь, которую ей скормил Пьюк.
— Знаешь? — угрожающе спросил Уильям. — А ты знаешь, что принадлежишь ему духом, телом и душой? Что связь никогда не разорвётся?
— Я принадлежу себе, — сказала она. Затем её храбрость испарилась. — Прости меня. Я просто… так много хочу сделать. Так много хочу завершить.
Пьюк положил руку ей на плечо, стараясь не поцарапать когтями, которые готовы разорвать Уильяма на куски. Как и прежде, она наклонилась к нему; только на мгновение, прекрасное украденное мгновение, прежде чем поняла, что сделала, и выпрямилась.
Одного момента было достаточно.
Уильям заметил.
Прижав кинжал к сердцу, он сделал ещё один шаг назад. Ярость и вежливость покинули его, явив безнадежность и явное желание. Когда-то Джиллиан была для него спасательным кругом. Мужчина теперь считает её якорем?
— Я могу посадить его под замок. Могу держать его в безопасности, но подальше от тебя, — сказал Уильям. — Это беспроигрышный вариант.
Она хныкнула.
— Подойди. Попробуй, — сказала Пьюк, прежде чем она успела согласиться. Если она отвернётся от него…
Она так поступит?
— Джиллиан. — Уильям кинжалом указал на Пьюка. — Хочешь, чтобы я его запер?
Её глаза снова наполнились слезами, капли стекали по щекам.
— Нет, — сказала она. — Прости меня. Не хочу.
Пьюк выдохнул, даже не подозревая, что перестал дышать.
— Очень хорошо. Сделаем по-твоему. — С каменным лицом Уильям развернулся и вышел из домика на дереве.
Джиллиан застонала опять, всё её тело дрожало.
— Что я наделала? — С душераздирающим рыданием она бросилась на кровать.
Лёд треснул посередине, но Пьюк вцепился в обе стороны. Он выполнил первую часть своей задачи: спас и связал себя с Джиллиан; состояние её души должно быть наименьшей из его забот.
Так почему же он присел рядом и погладил по мягким волосам?
Когда она, наконец, успокоилась, он спросил:
— Ты любишь Уильяма?
— Да, — призналась она с сопением. — Он мой лучший друг. Или был. Что если он никогда меня не простит?
«Простит». Взгляд Уильяма… доказывал, что мужчина простит ей что угодно. Ему необходимо только время. Но тёмная сторона Пьюка не хотела, чтобы Джиллиан возлагала надежды на примирение.
«Нуждайся во мне. Желай меня».
— Теперь я буду твоим лучшим другом, — сказал он.