- Да, - буркнула волчица, схватила её за руку и чуть не бегом потащила за собой.
Метта даже не дала себе роскоши показать, где именно находится Адри-Семела, просто оставила Ксению на месте и сбежала, зажимая нос.
- Ксения! - обрадовалась измученная Адри.
При виде подруги Ксению замутило до тошноты. Адри была в каком-то балахоне, который чёрно влажнел на груди и на животе. Непослушные, будто распухшие, губы словно сами вытолкнули слова:
- Уйди, тошнота, отстань от меня!.. Спрячься вдаль, мне меня жаль!..
- Ксения, князь знает, что ты немного умеешь целить, - вполголоса сказала Адри. - Но пока побудешь рядом со мной, будто учишься.
- А что я буду делать? - слабо спросила Ксения, стараясь не глядеть на ближайшего раненого.
- Запомни: вон, в середине, стол поставлен - там разные тряпки и склянки с травяными настойками, порошками и другими препаратами. Читать ты умеешь, как и говорить. Что скажу - то принесёшь. Ясно? Просто ходи за мной - и всё. Вот тебе сумка - будешь давать её мне или сама доставать оттуда то, что я набрала.
- Поняла, - пролепетала Ксения.
Ей было страшно при взгляде на то, творилось вокруг. Так что она даже не пыталась смотреть по сторонам, где, нагнувшись над "пациентами", целители врачевали их, не только очищая раны всякими настойками, но и прижигая их. И только спустя время спохватилась, что читать-то она не умеет: в библиотеке Шилоха не смогла разобрать ни слова. Но всё вокруг уже закрутилось. Посланная Адри к столу, Ксения с глубоким удивлением поняла, что может прочесть именно те слова, которые ей говорила ведьма. Другие, кроме этих, ей так и оставались неведомыми. Странно... Но, продолжая держаться, чтобы не оглядываться и смотреть лишь под ноги, пока добиралась до Адри, она забыла об этой странности.
Потом стало не до попыток "развидеть" происходящее.
Что - что, а командовать Адри умела. Наклонилась над одним - не оборачиваясь, велела достать тряпки, разорванные на полосы. Потом - склянку с лекарством или с дезинфицирующим средством. Так что для Ксении всё постепенно превратилась в единый ужас, который затем трансформировался в деловое бесстрастие, ведь здесь иначе нельзя было выдержать и минуты. Всё: сожаление, острая жалость, сочувствие - выветрилось.
Осталось лишь желание помочь.
И вскоре Ксения внезапно поняла, что сама она наклоняется не к тому раненому, к которому повернулась Адри, а лежащему с другой стороны. Окрик Адри заставил её повернуться и подать нужное, но, едва Адри получила необходимое, Ксения снова крутанулась к "своему" раненому и принялась обследовать колотую рану на предплечье.