Энджи вздрогнула. А затем кивнула.
— Кто это?
Глава 19
ЗАДЕОН
Мне это не нравилось. МНЕ ЭТО НЕ НРАВИЛОСЬ.
«Я не мог этого сделать».
Я постучал в дверь.
Та мгновенно открылась… доказывая, что, как и обещала, Кэлли находилась прямо по другую сторону, так близко ко мне, как только могла, но между нами все равно оставалась дверь для некого уединения.
Я стал молить. Забыл о своей гордости, ведь в противном случае между мной и моей парой снова появится барьер.
— Пожалуйста… пожалуйста, впусти меня. Я не буду перебивать и вмешиваться. — «А если он скажет что-нибудь такое, что заставит ее плакать?» — Я постараюсь не вмешиваться, если ты не будешь нуждаться во мне, — исправил я себя.
Кэлли наклонила голову, обдумывая или поддаваясь, я не сумел точно сказать. Это движение сочеталось с прикусыванием губы, затем она оглянулась через плечо.
Видимо она получила утвердительный ответ, так как распахнула дверь шире. Я ринулся внутрь, протягивая руку, чтобы поддержать Кэлли, когда заметил, что вырвал дверь из ее хватки. Моя пара лишь покачала головой в ответ на мой извиняющийся взгляд.
На краю кровати рядом со своей парой сидел Криспин, сжимая ее руку.
Он был одет в рубашку с обычными разрезами на плечах, которые предназначались для его крыльев.
Если бы они все еще у него были.
Я сомневался, что в отличие от груфал — вернее в отличие от людей, которые в данный момент развлекали и угождали груфалам — хобсу выдали новую одежду раньше намеченного строгого, выверенного графика.
Из-за избытка хобсов, ресурсы на них выделялись в последнюю очередь, причем без особого внимания. По схеме, как только они покидали гнездо и если не пользовались благосклонностью принцессы, то просто переставали иметь какую-либо значимость, о них больше никто не беспокоился.
Конечно, положение хобсов в любом случае было лучше, чем у ракхии, которые всегда были и, без сомнения, будут занимать лишь второстепенные роли.
Этот хобс вспоминал о своих потерях каждый раз, когда делал что-то столь простое, как одевался по утрам.
Я подумал о Кэлли. О ее шрамах, на которые она ненавидела смотреть, но и не могла игнорировать.
Да. Боль, которую испытывала Кэлли, была слишком хорошо знакома Криспину.
В его глазах появилась суровость, когда он посмотрел на меня свысока.
И я позволил ему быть доминирующим. Я первым отвел глаза — не сразу — хотя не боялся встретиться с ним взглядом. Таким образом я дал ему понять, что все еще считал его равным, признавал и соглашался с тем, что именно он позволял мне находиться в его владениях, в гнезде его пары. И все это я делал лишь потому, что он мог помочь моей паре.