Со свадьбы прошел уже год. И весь год мое платье вело затворнический образ жизни и безуспешно боролось с агорафобией – боязнью открытых пространств. И только я подумала отправить антисоциальное платье на несвоевременную пенсию на антресоль, как получила приглашение на вечеринку в честь Хэллоуина. Мне показалось, что это отличное место для завершающей crazy party перед уходом платья на заслуженный отдых. На вечеринку я пошла с друзьями и троюродным братом, а точнее – с убитой Белоснежкой, со Сталиным и с Козлом. Когда я спросила у Давида, почему он Козел, он мне с важностью ответил, что он не просто Козел, а Козел отпущения. В клубе было полно всякой нечисти, так что Сталин быстро растворился в толпе, и мы его потеряли из виду. Только резкий запах его электронной трубки напоминал о его присутствии. Убитая Белоснежка сразу прошла к бару. Белоснежка была уже дважды разведенной женщиной и прекрасно знала, где надо искать гномов. Мы с Козлом отпущения пошли танцевать и попали на конкурс лучшего костюма. Я никогда в конкурсах не участвовала, но мое платье требовало внимания, поэтому я решила – была не была – и вышла на сцену. Надо сказать, вампирша из меня получилась знатная. И это заслуга не мастерски размазанной крови по лицу, не окровавленного укуса на шее, не белоснежных острых клыков, а заслуга черного атласного платья мечты, которое отвлекало внимание от размазанного кетчупа на лице, от нарисованного фломастером укуса на шее и от вставной пластмассовой челюсти, купленной в детском мире. Ведущий вечера предложил по аплодисментам определить лучший наряд. Всем хлопали одинаково, но когда до меня дошла очередь, Сталин громко крикнул: «Я думаю, товарищи, наряд этой гражданки достоин аплодисментов!» И все вурдалаки, как завороженные, стали громко в такт с вождем аплодировать мне. Победитель был определен единогласно! Платье было счастливо! Я, Козел и Сталин пошли отметить это событие к бару, где увидели убитую Белоснежку. После трех лонгайлендов убитая Белоснежка была реально убита. Она еле стояла, но очень мило и целомудренно улыбалась своему соседу, который, судя по костюму, был ортодоксальным евреем, а судя по стакану виски и закуске в виде хамона, это был еврей парадоксальный. Я выпила немного вина, и мы с Козлом решили поехать по домам. Платье, дважды облитое виски и припорошенное солеными орешками, домой еще не хотело и сопротивлялось, как могло, цепляясь за все углы, залезая всем под ноги. Я намекнула платью, что скоро полночь, и оно может превратиться в тыкву. Платье мое было красивое и доверчивое, поэтому через 5 минут мы уже сидели в машине. По дороге домой мне позвонил муж: «Ты видела, сколько времени? Почему ты еще не дома?» – «Я давно хотела уйти, – попыталась оправдаться я, – но Давид не хотел уходить, он же за рулем, я его ждала».