— А может, вы меня отпустите? — подала свой хриплый голос я.
Оба участковых меня проигнорировали, а вместо продолжили убивать взглядами. Вообще, по градусу ниже нуля они друг друга стоили: у меня от обоих по спине мурашки. И наручники тут ни при чём.
— Карина…
— Позвать её? — Ведьма смерила его убийственным взглядом, меня волной магии даже на диване накрыло. Ментальная, а разве на сотрудников полиции не запрещено? — О, неужели вы всё это время ко мне обращались?
Зато понятно теперь, что Прокофьев такого сказал, что Карине стала его вечным непримиримым врагом. Упрямо, а может, по глупости и плохой памяти, коверкал её имя.
— В таком случае Максим Георгиевич, — в её каждом слове отчётливо слышался неприкрытый яд, — вам стоит запомнить, что я Карине. Ка-ри-не Миграновна Рштуни и маг-участковая этого района я, так же как и то, что ваш ордер за пределами уже вашего района недействителен.
Выхватила один из листочков и сунула его прямо в нос Прокофьеву.
— Подстатья восемь дробь два, ведьминская поправка кодекса.
— Да у меня даже уровень не тот! — подала голос. — Я дилетант! Неудачница!
Карине зыркнула, и я заткнулась. Видимо, там всё под контролем, а вот у Прокофьева очень даже симпатичное удивлённое выражение лица… Тырым-пырым, думаем о чём-нибудь другом, Карине готова кусаться и ядом плеваться.
— В таком случае, — начал мужчина, и ведьма отвернулась от меня, — право запросить досье я всё равно имею. Карина, где регистрационные документы по уровням? Дело вот этой, — смешок, и в меня обидно ткнули пальцем, — неудачницы. Медальоны и накопители ещё никто не отменял.
Не знаю, чем бы дело закончилось, но тут в кабинет постучали. Карине едва успела открыть рот, явно намереваясь весь праведный гнев выплеснуть, да внутрь просунулась знакомая голова. Любимов была её фамилия, а вот имени ведьмака из ОМОНа так и не знала.
— Мигрень, — не обращая никакого внимания на Прокофьева начал он, — записи.
— Помахал чем-то небольшим, зажатом в кулаке. — Записи с камер супермаркета принесли.
О, а это что-то новенькое. К Любимову рванули сразу двое, но Карине оказалась проворней. Мало чего изменило, ведь над ноутбуком участковой склонились сразу трое: она уселась в своём кресле, Прокофьев навис слева, а Любимов справа. Меня собственная судьба волновала больше всех присутствующих, а потому тоже подобралась. На негнущихся ногах, когда вся комната плыла, да и со скованными за спиной руками, что и балансировать нельзя, признаюсь, задача не из лёгких. Но цель была, а значит, Марина кое-как до стола дошаталась.