Лучшая ложь — это ложь, приправленная правдой. (Сара Дж. Маас. Корона полуночи)
ЛУНА — Грустный дэнс
Ложь 38. Стас
Удар. Кровь. Тупая боль. Смех. Музыка. Порошок. Удар по ребрам. Разбитая губа. Слюни, смешанные с кровью. Разрывающаяся на части голова.
И, по сути, все давно позади, но череп до сих пор сверлят дрелью неистово хохочущие черти. Закрываю глаза — вижу картинки. Пистолет в руках, бита, Назар на коленях. В ушах вибрирует хруст кости и громкий выстрел.
Костян не отвечает. Не могу до него дозвониться с того момента, как Элли настояла на «поехать домой, я ведь вызвала врача». Да и Ира трубу не берет. Сговорились что ли?
— Милый, я сделала чай, — верещит Элли, вырывая меня из мыслей.
— Ага, спасибо.
Тупо пялюсь в телевизор, периодически замечая в темных участках свое отражение. Лицо осунулось, пластыри на скуле и брови, ссадины, покраснения, а под футболкой сочные синяки в районе ребер. Я будто не просыхал несколько дней подряд. А еще язык постоянно цепляется за неприятно-режущий сломанный зуб. К счастью, брат еще не в курсе мясорубки, в которой я побывал, так что все в порядке. Пока что.
Макеева изящно ставит кружки на стеклянный столик и присаживается у меня под боком — машинально обнимаю девушку, продолжая пялиться в отражение на плазме. Оно смешивается с кадрами из фильма, образуя бешенный коктейль флэшбеков событий прошлой ночи, которые я никак не могу выбросить из головы.
Даже не притронувшись к чаю, целую Элли в макушку и с трудом встаю с дивана, успевая заметить скорчившееся от боли отражение.
— Ты куда? — возмущается.
Вымученно улыбаюсь.
— В туалет.
Элли расслабляется, но я чувствую на себе ее пристальный прожигающий взгляд вплоть до самой ванной. И даже после, оказавшись в одиночестве, неприятное чувство продолжает преследовать меня. Прохладно, вибрирует тишина, стены давят как дьявольские тиски.
Облокотившись руками на холодную раковину, я снова вижу свое отражение. Потрепанный зверь, волчьим взглядом смотрящий на обидчиков. Вблизи мое лицо вызывает еще больше отвращения: синяки, ссадины, кожа бледного цвета. Смотреть тошно.
Отворачиваюсь.
Достаю сотовый из кармана спортивок и в очередной раз набираю Костяна. Абонент не отвечает или…
Черт.
Бросаю мобильник в раковину, морщась от резкого звука. Закрываю глаза и опускаю голову, пытаясь выбросить из мыслей все, что произошло после благотворительного вечера.
Меня вырубили практически сразу после того, как уехали Назар с Ирой. Очнулся уже в коттедже, руки связаны, ноги тоже. Голова гудит, идет кругом, музыка разрывает на части. Такое бывает после травки, когда ты дезориентирован и шарахаешься от резких звуков.