Алина достала из сумки шпаргалку и, пробежав вдоль ряда ячеек, остановилась как вкопанная перед дверцей ячейки под номером сто девять.
– Здесь, – выдохнула она. – Здесь он.
– Кто? – осторожно спросил Воронков.
– Тот, кто реализует мои грешные мысли. Бог африканского племени камба, – торжественно произнесла Алина.
Воронков откашлялся, чинно вытер платком пот со лба, почесал затылок, затем сказал:
– Не понял.
– Понимаете, – затарахтела Алина и со скоростью сто двадцать слов в минуту выложила все о ритуальной статуэтке, начиная с того момента, когда она, Алина, украла ее в маленькой африканской деревушке, и заканчивая тем днем, когда у нее вырвались эти слова: «Чтобы они все сгинули», имея в виду хозяев магазина «Бон вояж». Покаявшись перед Воронковым во всех своих грехах, Алина закончила исповедь словами: – И вот теперь идет планомерный отстрел всех Красиных. Не послушалась я Господа нашего, грех на мне. Не зря же он говорил: «Не убий, не укради, не возжелай…». Как вы думаете, Сергей Петрович, есть ли мне прощение?
– Откройте, – перебил Алину Воронков и взглядом указал на дверцу ячейки.
Алина тут же бросилась крутить колесики кодового замка. Замок почему-то не открывался. Она возобновила попытку – тщетно. Алину лихорадило, ее руки тряслись, но она снова и снова набирала шифр. Наконец она не выдержала и выкрикнула:
– Черт тебя возьми! Ты когда-нибудь откроешься?
В завершении она треснула кулаком по дверце – замок не открылся.
– А ты правильно набираешь шифр? – поинтересовалась я. Когда мы запихивали в ячейку статуэтку, я возложила почетную обязанность быть хранителем кода на Алину. Очевидно, зря, Алина его забыла. Или перепутала.
В ответ на мои слова Алина возмутилась:
– Что значит – правильно набираешь код? Конечно, правильно! Я ввела дату своего рождения. По-твоему, у меня склероз?
– Тогда почему ячейка не открывается?
– Мистика, – с придыханием выговорила Алина. – Верите, Сергей Петрович, как только у меня в руках оказался этот божок, со мной начала происходить разная чертовщина. И ячейка не открывается, потому что он там, – она перешла на шепот. – Должно быть, обиделся. Не надо было его сюда запирать. Не зря профессор нас предупреждал: от него можно избавиться только по-доброму.
– Какой профессор, – по ходу Алининого сумбурного объяснения спросил Воронков.
– Грузин-африкановед.
– Кто? – не поверил Сергей Петрович.
– Ираклий Георгиевич Кохидзе. Профессор университета. Он занимается этнографией народов Африки.
– Грузин-африкановед. Какой ужас!
– Почему?
– Потому что вы мне, Алина Николаевна, совсем голову заморочили. Значит, говорите, спрятали сюда свою статуэтку? И шифр хорошо запомнили?