Опередив мой вопрос, она сразу дала ответ:
– Я думала.
– Хорошее начало, – отметила я.
– Я думаю… – Она сделала паузу и выжидающе на меня посмотрела, насколько я оценю ее умственные способности.
– Ты будешь думать? – попыталась я угадать продолжение фразы.
– Что? – не поняла моей иронии Алина.
– Ты спрягаешь глаголы по временам? Прошедшее, настоящее и будущее?
– Нет, я думаю, от Воронкова не стоит ждать никакой помощи. Нам надо самим спасать Нину, если, конечно, еще можно ее спасти.
– Теперь понятно. А как ты собираешься ее спасать?
– Для начала мы поедем к ней домой. Вдруг она вернулась? И предупредим ее об опасности.
– А если там еще один труп? Мы рискуем оказаться за решеткой. Вспомни, чем нам вчера угрожал Воронков?
– А, нашла кому верить. Как же, посадит он нас! Что нам могут предъявить? Что мы оказались в неудачном месте в неудачное время? Нет! Мы никого не убивали. Но если мы не вмешаемся, могут убить безвинную девушку. Одевайся, поедем к Нине, вдруг она вернулась. Ее жизнь в наших руках.
Я, конечно, могла бы убедить Алину, что нам не стоит никуда вмешиваться, но если честно, то так же, как и она, переживала за Нину и хотела ей помочь. И дело даже не в африканском божке. Это Алину мучили угрызения совести, не меня. Я мало верю в мистические способности сувенира из Африки. Дело вот в чем: Красиных действительно кто-то планомерно истреблял. И если есть такая возможность предупредить девушку, ее надо непременно использовать.
Поэтому вместо «Пилигрима» мы поехали к Нине. Адрес нам был знаком. Алина затормозила машину перед подъездом и рысью помчалась наверх. Я бросилась ее догонять. На площадке перед Нининой квартирой стоял рослый парень, который с фанатизмом давил на звонок.
– Не открывает? – с пониманием спросила Алина.
Он повернул к нам лицо, чтобы посмотреть, кто же так ему сочувствует.
Парень оказался писаным красавцем, просто «Мистер вселенная», иначе не скажешь. Широкие плечи, на голове копна волнистых черных волос, жгучие карие глаза, прямой нос и пухлые чувственные губы. Антонио Бандерас, да и только. Кстати, губы как раз его и портили. Они придавали лицу некую женственность, на мой взгляд, совершенно чуждую мужской красоте. Но это только на мой взгляд – Алине юноша, похоже, понравился. Она вздохнула и с легкой грустью о давно ушедшей юности поинтересовалась:
– Вы к Нине?
– К Нине. К кому же еще? Второй день ее караулю, – раздраженно ответил он.
Парень слегка картавил и шмыгал носом, как будто у него был насморк, а он стеснялся при посторонних достать платок. В целом получалось довольно смешно.