— Она в Париже, — я помялась. — У своего отчима.
— И ты отпустила ее одну? — в голосе Ирины негодование смешивалось со священным ужасом, и я разозлилась.
— Он не имеет привычки есть молоденьких девушек.
— Но он…
— Об остальном знаем ты и я, Ириша. Вряд ли будет целесообразно…
— Ты права, — поспешно подтвердила сестра и почему-то опасливо глянула на мужа своей дочери.
«Неужели боится, что он узнает? Но как это может…»
Я не додумала свою мысль, потому что Николай, все это время не сводивший глаз со стакана с соком, словно собирался его вскипятить взглядом, внезапно поднял голову. Быстро глянул сначала на сидевшую опустив голову жену, а потом на Ивана, замершего у перил террасы, так чтобы не терять из виду игравшего на лужайке Васю.
— Давайте чего-нибудь выпьем? — предложила я и тоже удостоилась его холодноватого взгляда.
— Мы с женой не пьем.
— Да я, в общем, тоже, но…
— Как здесь покойно, хорошо, птички поют… — мечтательно произнес вдруг Михаил, откидываясь на спинку, и вытягивая над головой руки.
Я кашлянула.
— Мы уже много лет снимаем на лето эту дачу.
— За сколько? — Ирина насупила изящно выгнутые брови.
— Это дом моего хорошего знакомого, так что плата символическая.
— А что же он сам? — недоверие.
Я пожала плечами.
— В это время года он предпочитает Подмосковью юг Франции.
— Хорошо ему.
— Неплохо…
«И зачем я решилась на это безумие? Все равно, как ни старайся, я буду для них белой вороной, уродом, в каждой семье не без которого…»
И словно в ответ на мою невысказанную жалобу за забором загудела машина.
— Дядя Вася приехал, — Василек первым добежал до калитки и удивленно замер.
Да, это оказался явно не Перфильев…
— Вы будете Мария Лунева? — из открытого окна «Газели» на меня деловито высунулся незнакомый парень в синей спецовке.
— Ну я…
— Распишитесь здесь и покажите куда грузить.
Я автоматически поставила закорючку в указанном месте, и лишь потом спохватилась.
— Грузить?
Но водитель уже выпрыгнул из кабины, а после и он, и его товарищ, тем временем успевший открыть заднюю дверцу грузовичка, подхватили по какому-то стеклянно звякнувшему ящику и пронесли их мимо меня на участок.
— Куда ставить, хозяйка?
— Что это? — тупо спросила я, труся за ними и отчаянно не желая верить тому, что видели мои глаза.
Оба мужика даже приостановились, удивленно задрав брови.
— Водка, мадам! Как заказывали, целых двадцать ящиков родимой!
Я подняла голову и встретилась с пятью парами удивленных глаз, наблюдавших за началом разгрузки. Выбрав среди них те, что смотрели на меня с наибольшей симпатией, я попросила слабым голосом: