— Как самочувствие?
— Страшно очень и не понимаю я ничего.
— По поводу непонимания — это не ко мне. А от страха успокоительное вколоть могу. Надо?
— Нет.
— Ну вот и славненько. Если какие-то проблемы по медицинской части возникнут — обращайтесь.
Выходит, дружелюбно кивнув всем по очереди. Смотрю на Егора, смотрю на Ивана. На первого смотреть могу, на второго — совсем нет. Потому обращаюсь к Егору.
— Что он тут делает?
Пожимает плечами.
— То же, что и я. Ждал, вот, когда ты в себя придешь и на кое-какие сильно интересующие нас вопросы ответишь.
— Не буду я при нем ни на что отвечать. По крайней мере, пока не пойму, какова его роль во всей этой истории.
Иван делает неуверенный шаг в мою сторону.
— Маш, я…
— Стой, где стоишь. Свои байки и оттуда, из угла, рассказывать сможешь.
— Маш, ты прости меня. Но, пойми, так было надо.
— Бред какой-то. Что именно надо? Кому? И для чего?
— У меня был совершенно четкий приказ — как только ты ввязываешься во что-то действительно серьезное или находишь хоть какой-то намек на то, где тайник с наркотиками, тебя нужно угомонить и вывезти в безопасное место.
— Ну да! И самым безопасным местом тебе показался лесок, а самым надежным компаньоном — Ерлан Садыков.
— Маш! Машенька, ну поверь ты мне! Просто все пошло не совсем так, как хотелось…
— Кстати, кто тебе приказы-то такие интересные раздавал? Госкино?
Смеется невольно. Потом вновь серьезнеет.
— Нет. Приходченко ваш, кто ж еще.
Сказать, что я удивлена — значит не сказать вообще ничего.
— Что за?..
— Я, Маш, в игре этой давно. С тех самых пор, как Ритка моя от передозировки умерла. Дал тогда зарок, что найду и уничтожу ту сволочь, которая ее на наркоту подсадила. Не того наркошу, который ей дурь приносил, а потом сам от передоза перекинулся, а того, кто по-настоящему наживался на этом. Для кого людские мучения и смерти — лишь средство наживы. Стал искать среди своих поначалу. Богема-то по этой части известна, наркош среди представителей «творческой интеллигенции» (ерничает) — хоть попой ешь. Ну и с этой своей суетой самопальной попал в поле зрения наших спецслужб. И они меня вроде как завербовали… Шпионом я стал, короче говоря. Изображал из себя мелкого дилера. Покупал небольшие партии и сдавал, куда следует. Иногда для поддержания репутации понемногу продавал. Постепенно все больше втирался в доверие. Дошел до того, что стали со мной разговор заводить о том, чтобы я более крупные партии по стране переправлял. Киношники ведь, как циркачи. По стране много ездят. И скарбу за собой тоже немало таскают… Как раз цирк твоего отца неподалеку появился. Мне дали понять, что именно в этом цирке — крупная партия товара. А тут сначала Егор появился и рядом крутиться стал, потом ты… Мне позвонили… ну… мои работодатели и свели с Приходченко. Он про вас с Егором все и объяснил. Предупредил, что шустрая ты, и что с тобой ухо востро держать надо. Прав был.