Повитуха оказалась женщиной понятливой и доброй. Сумела убедить её мужа, хоть и опасалась его гнева, что роды прошли с осложнениями, и ребёнок не выжил. Всего то и понадобилась пара капель сонной настойки, чтобы младенец не проявлял признаков жизни. А муж даже не удосужился поинтересоваться, какого пола был ребёнок. Развернулся на каблуках и молча вышел из комнаты, ни разу не взглянув на жену. Не было в их браке ни любви, ни понимания. Так что и сожалеть не о чем. Даже его имя она позабудет, впрочем, как и своё. Нельзя оставлять Богине ни малейшего шанса отыскать беглянок, а имя — оно, как маяк, будет указывать прямой путь к ней и её девочке.
Дестина, так звали её бабушку, которая заменила ей мать — вечно озабоченную нарядами и приёмами знатную даму. Как у такой доброй и понимающей женщины могла вырасти такая холодная и расчетливая дочь? Это непостижимо! Ну, да она не в обиде. Тепла и любви, щедро подаренных бабушкой, хватило бы на десяток таких заброшенных детей, как она. Женщина улыбнулась, вспоминая те добрые времена. Она будет с гордостью носить это имя и постоянно ощущать тепло в своём сердце, как будто любимый человек всегда рядом. Как же больно было потерять её…
Женщина посмотрела на небо. Жалкая попытка сдержать непрошенные слёзы. Кто в этом диком лесу может увидеть её минутную слабость? Знать бы который час? Надо успеть до рассвета, не то все усилия окажутся тщетными. Она постаралась идти быстрее, хотя сил не осталось вовсе. Только отчаяние гнало её вперёд. Она чувствовала, что заветное место близко. Нить силы, служившая женщине проводником, светила всё ярче, позволяя различать очертания деревьев и кустарников и вовремя уклоняться от низко свисающих ветвей.
Впереди сгущалась мгла, но женщина вздохнула с облегчением — это всего лишь барьер от случайных людей. Простому человеку покажется, что перед ним непроходимая чаща, в которую не стоит соваться, если не хочешь переломать ноги. Но для видящих доступ на заветную поляну был открыт всегда. Это место силы способно было залечить любые раны, вернуть красоту и молодость. Богиня не желала видеть своих дочерей больными и немощными. Поэтому и жили они гораздо дольше обычных людей. Возможно, они и вовсе были бессмертными, но проверить это пока никому не удавалось. Обычно, по истечении двухсот-трёхсот лет, сёстры просили у своей покровительницы позволения оставить этот мир. Усталость, печаль по ушедшим близким, одиночество — всё это делало их жизнь пустой и безрадостной. Всё-таки в душе они по-прежнему оставались людьми. Богиня без сожаления освобождала своих дочерей от тяжкого бремени, в которое превращалась их жизнь. Негативные эмоции отравляли молитвы, а она нуждалась в искренних восхвалениях и благодарностях, чтобы её могущество не ослабевало.