Она посмотрела на леди Иванну:
–Хорошо.
Пока слуги привязывали маленькие колокольчики к одежде игроков, Эльжебета сидела на каменной скамье и исподтишка рассматривала Блазня. На нём, как и прежде, был красный балахон с торчащими во все стороны нитками, лицо изукрашено какими-то невообразимыми узорами, а на голове красовалось что-то наподобие короны. Пока слуга пытался привязать колокольчик к подолу его одеяния, он постоянно вертелся, издавал смешные звуки и гримасничал. Король начинал громко хохотать при очередной ужимке, а шут, воодушевлённый его реакцией, принимался кривляться с удвоенной силой. Наконец, взмокшему прислужнику удалось прицепить колокольчик, и настала очередь Эльжебеты. Все игроки образовали широкий круг, в центр которого её и вывел другой слуга. В торжественной тишине ей завязали глаза широким платком и накинули на плечи лёгкую накидку, капюшон плавно опустился на голову.
Пять ладоней прикоснулись к её плечам, и Эльжебету начали раскручивать. Тихий хор голосов уверенно проговаривал:
–Крутись-вертись, Слепой Ходок. Тебе за нами не добежать. Путайся, плутай, звону внимай, но всё равно не сможешь догнать!
С громким криком и визгом все игроки бросились в рассыпную. Закружившаяся Эльжебета, оставленная без опоры, слегка покачнулась и чуть не упала. Чьи-то уверенные руки поддержали её, обхватив талию. Сзади зазвучал колокольчик. Она сегодня почему-то не надела корсет, и теперь горячие ладони обжигали её кожу прямо сквозь платье. Вдруг стало трудно дышать. Рук прикосновение исчезло, только колокольчик забренчал, но как-то медленно и неохотно, словно и не торопился его хозяин куда-то уходить. Там, где мужские ладони обогрели её кожу, стало холодно и как-то неуютно и что-то затрепетало внизу живота.
Колокольчик ещё раз звякнул и замолчал. Его обладатель совсем перестал двигаться... Эльжебета обернулась и медленно пошла в ту сторону. Она аккуратно ступала по земле, боясь упасть, вытянув вперёд руки. Внезапно её пальцы коснулись чего-то твёрдого и тёплого. Быстрый стук сердца и тяжёлые опадания – как будто мужчина быстро бежал. Эльжебета смелее прикоснулась к своей жертве. Ей нужно было узнать, кто это – лишь после этого можно отдать повязку и плащ Слепого Ходока. Пальцы перебирали простую, чуть шершавую ткань. Лишь у одного человека было такое безыскусное одеяние. Помимо воли её ладони начали скользить по твёрдой мужской груди. Она ощущала жар его тела. В висках назойливой помехой билась мысль, что это неправильно, грешно, недопустимо. Но руки поднялись выше, к его шее. Она же знала, кто перед ней! Надо сказать... Всего лишь произнести короткое имя... Пальцы прикоснулись к колючему подбородку. Она чувствовала... Чёткие, резкие линии, такие мужские, немного грубоватые. Ямочка на подбородке, впалые щёки, нос с горбинкой. Шершавая горячая кожа. Низ живота запульсировал болью. Боже... Что с ней?.. Руки сами по себе прикасались к его лицу, не в попытке узнать, нет... Она ласкала его... Губы... Нет! Нужно прекратить это немедленно! Тёплые и мягкие, нижняя такая пухлая... Внутри возникло совершенно порочное желание прикоснуться к ней языком. Убери руку! Ну! Убери же... Его горячее дыхание словно сковало её движения. Она горела от ощущения его кожи, от быстрого стука чужого сердца и собственных недопустимых распутных желаний. Одумайся! Это всего лишь шут! Убогий горбун... Но тепло его губ... Шероховатость кожи... Влажное дыхание... К щекам прилила кровь, выступила испарина, она была словно в лихорадке. Сгорала от этих порочных, непонятных ощущений. Так не должно быть. Так никогда не было! Не было этого стремления к мужской коже, к учащённому дыханию. И жажды прижаться губами к мужским губам тоже не было. Дрожащие пальцы снова прошлись по ним... Он приоткрыл рот, и она ощутила частое влажное дыхание. Внизу живота что-то болезненно пульсировало. Боже, это была мука и наслаждение одновременно! А потом он медленно, словно пробуя на вкус, прикоснулся влажным языком к её пальцам. Нет! Она резко отдёрнула руку. По шее стекла капелька пота. Между ног вдруг стало влажно. Она истекала и едва дышала. Грешно! Как же грешно...