Когда она вышла в комнату, то обнаружила, что на столе сервирован легкий ужин на одну персону. Брюн вспомнила, когда ела в последний раз, и у нее закружилась голова. Эрик, расположившийся в кресле, указал на стол и сказал:
— Приятного аппетита, Брюн. Угощайтесь.
Брюн не надо было приглашать дважды. Когда фаршированная куропатка с овощами исчезла, Эрик поднялся и, налив Брюн вина, сказал:
— Превосходный аппетит.
— Я же не знаю, когда мне дадут поесть в следующий раз, — парировала Брюн. Эрик вопросительно поднял правую бровь: похоже, он был удивлен.
— Вас никто не собирается морить голодом, — улыбнулся он. В другое время Брюн обязательно отметила бы, что у него очень обаятельная улыбка. Но не теперь.
— Я ваша пленница. Откуда мне знать, как вы обращаетесь с пленниками?
Улыбка угасла. На мгновение Брюн показалось, что сейчас Эрик ее ударит, и она невольно опустила руку на нож: маленький, из мягкого металла, таким и порезаться-то трудно. Разве она сумеет им защититься…
— Видит бог, Брюн, вы начинаете мне нравиться, — серьезно сказал Эрик. — Поймите для начала вот что. Вы в моей власти, но вы не моя рабыня.
Брюн почувствовала, как на глаза набегают слезы. Мягкие сумерки комнаты стали размазываться их влажной кистью.
— Я же не могу уйти домой, — прошептала Брюн. — Значит, я пленница и рабыня, как ни назови.
Эрик усмехнулся и протянул руку: Брюн послушно вышла из-за стола, и некоторое время они стояли рядом, держа друг друга за руку.
— Я артефактор, — сообщил Эрик. — Сейчас веду очень важную работу по заказу правительства Хаомы. Вы нужны для того, чтобы я проверил ряд ее положений на практике.
— Вот оно что, — промолвила Брюн и вдруг обнаружила, что ее свободная рука возится со шнуровкой платья. Это было странное, чуждое ощущение: Брюн будто бы смотрела на себя со стороны и видела, как девушка с кудрявыми каштановыми волосами дергает шнурки, ленты и крючки. Эрик пристально смотрел на нее, и его глаза остро поблескивали из-за очков.
Платье с легким шелестом упало на пол. Брюн перешагнула через него и встала рядом с Эриком. Тот одобрительно кивнул и произнес:
— Очень хорошо. Все-таки кровь имеет значение. Теперь вот что…
Брюн с прежней покорностью приблизилась к столу и взяла тот самый нож, которым несколько минут назад планировала защищаться от Эрика. Что-то внутри нее захлебывалось от страха и умоляло бежать и спасаться, но Брюн чувствовала только вязкое равнодушие, ничего больше. Лезвие легло на запястье и скользнуло по коже — розовый след неглубокого пореза начал саднить и наполняться кровавыми каплями, и Брюн наконец-то ощутила новое чувство, тихую слабость. Когда она начала заваливаться на ковер, Эрик подхватил ее, и вскоре они уже сидели на кровати. Сквозь окутавший Брюн туман пробилась мысль о том, что это хоть какая-то опора.