— Что-то не так?
— Что? — переспросила Брюн. Ей хотелось петь, вся душа пела.
— Ты странно на меня смотришь, — ответил Эрик. — Вот я и спросил, что случилось.
Было ясно, что он не отстанет, не получив ответа, и Брюн решила ответить правду:
— Хорошо, что ты здесь. Я этому рада.
Улыбка Эрика вдруг стала очень искренней, словно он был рад услышать от Брюн именно эти слова.
— Я не уйду, — сказал он. — Я тебя не оставлю.
В груди сразу же стало жарко, щеки вспыхнули румянцем, и Брюн испугалась, что Эрик заметит это смущение — но в комнате, должно быть, было недостаточно светло.
— Вот и хорошо, — вздохнула Брюн и поспешила добавить: — Вместе не так страшно во всем этом…
Эрик осторожно привлек ее к себе. Это было странное объятие — не дружеское, не любовное, что-то среднее, и Брюн подумала, что так и должно быть. Она повела плечами, удобнее устраиваясь в руках Эрика, и спросила:
— Что мы будем делать? Прятаться здесь?
В груди по-прежнему теснило, становилось трудно дышать. Растаявший сон до сих пор владел и душой, и телом Брюн, и она отчаянно боялась, что Эрик поймет, почему она так дрожит, почувствует, как ей хочется, чтоб он дотронулся до нее иначе.
— Какое-то время придется, — ответил Эрик. — Королева хочет узнать, как именно Тобби добился манипуляции с сознанием. Буду надеяться, что он меня не выдаст.
— Нет. Не выдаст. Потому что мы ему еще нужны… — сказала Брюн, изо всех сил стараясь не думать о том, что тепло, разлитое в ней, становится мучительным, что тело желает, почти молит о том, чтоб его заполнили — просто для того, чтоб понять, где сон, а где явь.
А потом их лица оказались слишком близко, и Брюн сама не поняла, что произошло, и как так получилось, что мгновение назад они с Эриком просто смотрели друг на друга и о чем-то говорили, а спустя миг уже целовались.
Все происходило будто бы само по себе. Тело Брюн обрело собственную волю, неожиданно плавно и умело разместилось так, что Эрик оказался сверху, между раскинутыми ногами девушки. Брюн слегка сдвинула колени, словно обозначала притязание: ты мой — и Эрик, сумев-таки оторваться от ее губ, произнес:
— Я тобой не манипулирую, Брюн. Поверь мне. Это не я.
Некоторое время они просто смотрели друг другу в глаза, и Брюн, чувствуя, как пальцы Эрика скользят в ее волосах, мягко поглаживая голову, вдруг испугалась того, что происходит.
— Я знаю, что не манипулируешь, — наконец, откликнулась она. — Я сама этого хочу.
Эрик вдруг грустно улыбнулся и произнес:
— Тобой управляют, Брюн. Мной тоже, но в меньшей степени.
Чего-то в этом роде она и ожидала, и это явно были проделки Альберта. Сперва он наслал на нее бесстыдный сон, а затем подложил под своего брата уже наяву.