Сам тут же улегся на землю, подоткнул руку под голову и уже через пару минут засопел. Я попыталась не обращать внимания на подвывающую всего в двух шагах тварь и тоже легла. Холодно и неуютно, но до смерти тут вряд ли обмерзнешь. Прикрыла глаза. Тайишка словно только что появилась — до сих пор сидела бесшумно:
— Спасибо, Оль! Ну, что спасла нас обеих… Некромант поможет! А если он злым окажется, тогда уж с чистой совестью и помрем.
— Ты спятила? Я этому гаденышу лапшу на уши вешала. Он нас отсюда вытащит, потом снова сбежим.
— Это ты спятила!
— Заткнись! Знаешь, Танюх, для той мямли, которой ты являешься, ты слишком много говоришь!
— Я просто жить хочу… — проблеяла моя подселенка и снова захныкала.
Я в ответ лишь зубами скрипнула. Это же надо быть настолько… никакой! Не могли меня переселить в какую-нибудь грозную воительницу? Я бы все равно самой собой оставалась, но хоть было бы не так стыдно называть ее напарницей.
* * *
Стоило мне только уснуть, как я открыла глаза. Тихое пиликанье вокруг, из коридора приглушенные голоса. Прекраснейшая, самая милая моей душе реанимация! Но визжать от радости на этот раз не хотелось. Однако не удержалась и помахала рукой заглянувшей медсестре. Она тут же исчезла и через минуту вернулась с Дмитрием Александровичем. Он, как и в первый раз, сначала посмотрел на все пиликающие мониторы, а уже после на мое лицо. Говорил еще серьезнее, чем раньше:
— Плохие новости, Ольга. Опять кома, и никаких изменений в показателях. Больше трех часов. А я до сих пор не знаю причину. Похоже, вам придется задержаться в моей компании.
Я улыбнулась ему — широко и искренне. Он, по всей вероятности, опешил и сел на стул рядом. Немного наклонился:
— Ольга, ты должна кое-что понять, — реаниматолог неожиданно перешел на ты. — Утром мы соберем консилиум и обязательно найдем причину. Но я уже успел обсудить твой случай с несколькими коллегами — и ровным счетом никто не понимает, что с тобой происходит.
— И что в этом плохого, Дмитрий Александрович?
Он вздохнул:
— Знаешь, есть такое понятие — врачебная интуиция. Она у меня вопит, что с тобой все в порядке. Я вот смотрю на тебя и не могу себя убедить, что ты нездорова. Настолько цветущих лиц я в этом помещении ни разу не видел, — он грустно усмехнулся. — А еще есть понятие — врачебная ошибка. Мы можем так ничего и не найти, но причина обязательно есть…
У меня же обо всем происходящем успело сложиться другое мнение:
— Дмитрий Александрович! Я вам кое-что скажу, только не смейтесь! Я попросту засыпаю — и в этот момент просыпаюсь в каком-то другом месте. А когда засыпаю там, то просыпаюсь здесь. И еще в моей голове сидит одна лохушка, которая бесконечно болтает.