— Вот и проверим.
— Вы ведь понимаете, что его в больнице может не быть? А меня вряд ли отпустят на поиски любимого реаниматолога!
— Тогда попробуем в другой раз.
— Я точно не принесу ему вреда этим вашим хашифом?
— Нет. И ты неправильно произносишь. Длинная «а» и долго затихающая «ф».
Потренировали и это. Затем некромант уложил меня на стол и зашептал заклинание, отвязывающее сознание от тела. Я хоть и дрожала, но сумела взять себя в руки и сосредоточиться на процессе. Успокоиться и нырнуть. Успокоиться и…
— Ну, привет, старушка дряхлая моя!
— Оля? Оля… Оля!!!
Тайишка закричала последнее вслух, и это само по себе означало, что за время моего отсутствия она вполне научилась справляться с моим телом. Сама же себя одернула, а потом просто радостно завизжала внутри:
— Оля, Оленька! Я уж думала, что навсегда тут одна… Как же я рада… Я больше никогда-никогда не буду с тобой спорить!
Мне от такой встречи даже не по себе стало. Но что уж греха таить, приятно.
— Подожди ты, не умри от счастья. Я ненадолго!
В палату заглянула запыхавшаяся медсестра:
— Что случилось, Оля?
— Все в порядке, — ответила я за обеих. — Сон страшный приснился.
И, когда мы снова остались наедине, быстро объяснила Тайишке все происходящее. И, конечно, перешла к главному вопросу:
— А где Дмитрий Александрович?
— В ордина-наторской, — почти без запинки ответила она. — Он очень радуется тому, что больше комы не было… и даже говорил, что если так дальше пойдет, то и выпишут меня… когда-нибудь. Ты только представь себе мой ужас, когда я это услышала! Куда ж меня выпишут, если я вообще туточки ничего не понимаю? Я лучше в коме полежу! Оль, и твой телефон звонил, но я не решилась ответить. Хоть и почти запомнила, как ты с ним управляешься, но так боялась что-нибудь не так сделать…
Сейчас я не могла злиться на ее нерешительность, потому что не представляла, кому из нас приходится сложнее. Сама взяла мобильник и отзвонилась всем: родителям, старосте группы, старосте факультета и парочке одногруппников. Последним сообщила, что сильно заболела, а матери безбожно врала, как весь институт завалило нагрузкой перед очередной аттестацией. Она отругала за то, что не перезвонила сразу и успокоилась. В любом случае время без всеобщей истерии я себе выиграла.
Как раз, когда заканчивала последний телефонный разговор, в палату вошел Дмитрий Александрович. Как же это необычно — видеть лицо некроманта, но едва уловимо другое. И сердце застучало от пронзительной радости.
— Итак, страшный сон? — начал он, пододвигая стул к кровати. — Что опять?