— Черт… — и тут до меня начало доходить. Я уже была в этой комнате однажды, намочив платье до нитки водой из аквариума. — Неужели…
Не успела мысль сформироваться в моей голове, как дверь ванный распахнулась, а из нее вышел Максим Викторович. Едва держась на слабой резинке, брюки непозволительно низко свисали на бедрах. Пока мужчина вытирал волосы белым махровым полотенцем, я с ужасом заметила, что на нем нет нижнего белья. Мельком! Но покраснев, тут же сосредоточилась на лице Круглова.
Откинув в сторону полотенце, ректор наконец-то заметил меня, сидящую в полнейшем шоке на постели. Красно-зеленую одновременно. Я могла только догадываться, как жалко и беспомощно выглядела в этот момент.
Хищно улыбнувшись, ректор шагнул вперед к постели, а мне почему-то вдруг захотелось проверить — на месте ли платье. Ура, одежда оказалась не тронутой, но судя по горящим глазам мужчины — это могло ничего не значить.
— Что вы тут делаете? — прошептала я, вжавшись в спинку кровати и закутавшись в одеяло по горло.
— Живу, Баева, — хмыкнул он, опираясь двумя рука о края постели. Его стальные мышцы напряглись до предела, от чего вены четка выделялись на фоне жилистых рук. — А если ты про ванную комнату — не хотел пользоваться гостевой. Не комфортно…
— Ясно, — нервно сглотнув, я постаралась не придать большего значения тому факту, что Круглов подбирался все ближе и ближе. Словно животное на охоте! Его потемневший взгляд, с поволокой вызывал странное томление в животе, не давая сосредоточится. — А я что тут делаю?
Сердце бешено билось в груди, от волнения все вокруг становилось двумерным. В таком состоянии вспомнить хоть что-то было проблематично. Так-с! Клуб, алкоголь, приставания в туалете… Точно! Круглов меня спас, а затем увез… Черт, был ведь еще поцелуй! О, нет…
— Ты тут прогуливаешь пары, видимо, — пожал плечами Максим Викторович, заглядывая куда-то мне за спину. — И, очень успешно, прошу заметить. Уже двадцать минут, как опоздала.
— Черт! — закричала я, подрываясь с места.
Никогда в своей жизни мною не было пропущено ни одно мероприятие! Я была той, кто приходит первой и уходит последней. Никак иначе. Пропуски — это снижение успеваемости. То есть, низкие оценки, долги, отчисление.
Этого я боялась больше, чем проснуться в чужой постели!
В спешке я совершенно не смотрела вниз, а зря. Круглов вытянул свою ногу вперед, создавая некую подножку. И перецепись я через нее, убилась бы на смерть, раскрошив нос об зеркало напротив.
Но Максим Викторович понял все раньше меня и среагировал мгновение. Только я привстала, сжал за руку и потянул на себя. Потеряв равновесие, не удержалась и повалилась на мужчину, распластавшись на его твердой груди, как на спасательной подушке.