Девушка резко замолчала, а я подпрыгнула на месте, потому что в моем кармане завибрировал телефон. Так громко, что услышала даже секретарша. Увидев номер отца, я быстро перевела его в беззвучный режим, желая дослушать речь уволенной, но так резко свернула лавочку:
— При встрече все расскажу.
Как только дверь захлопнулась, я выдохнула и все-таки подняла трубку, услышав рассерженный голос папы:
— Оставайся в своем вузе, раз так сильно надо. Но знай — наказание ты все равно получишь. До конца семестра мы не будем с мамой переводить тебе деньги на карманные расходы. — ошарашил меня он, даже не думаю поздороваться. Пока мой мозг судорожно соображал, что именно привело его к такому решению, он добавил: — И, Кристина, не забывай — учеба в столичном вузе закончится, а мы с мамой останемся. Помни, на чьей стороне ты должна быть и кого благодарить! Не позорь фамилию! Мне уже стыдно людям в глаза смотреть!
— Папа, — постаралась перебить того я, но было это нереально. — Я просто…
— Почему у Кировых дочь, как дочь? Родители гордятся ею, ставят в пример! А что нам с мамой рассказывать про тебя? Как ты по клубам шляешься, проституцией занимаешься и ночуешь в неизвестных борделях? — мужчина замер, чтобы перевести дыхание, но мне не нашлось, что сказать. Слезы подступили к глазам, руки за тряслись. Прикусив губу, я заставляла себя молчать, чтобы не сказать лишнего. — Если я с мамой заболею — вина будет только твоя. Прощай.
В трубке зазвучали гудки, а телефон выпал из рук. Подав ноги, я уткнулась носом в ладони и заплакала. Беззвучно, дабы ни один человек не мог услышать.
Было больно осознавать, что единственные родственники не будут любить тебя за малейший промах. Отец и не пытался спросить меня, как и где я провела эту ночь, но уже сделал сои выводы. Мое мнение никогда не учитывалось, оно просто казалось совершенно не важным.
Не знаю, сколько я просила так, окунувшись в прострацию и самобичевание, но привел в чувство настойчивый стук в дверь. Я не стала отвечать, после чего услышала звонок мобильного.
— Я слышу, что ты там, — постилавшаяся голос Ани, — Открывай. Обещаю, ни о чем спрашивать не буду. У меня для тебя хорошие новости.
— Не думаю, что это хороший вариант, — всхлипывая, прошептала я, вытирая слезы и приводя внешний вид в норму.
— Хорошо, тогда расскажу так! — настойчивая подруга не стала уходить. Я услышала, как на пол упала ее сумка, а ее владелица умостилась сверху, облокотившись на дверцу туалетной кабинки. — Две новости: хорошая и плохая. С какой начать?
— С хорошей, — незамедлительно ответила я, переняв энтузиазм Ани. Рядом с ней боль будто отступало, становилось легче дышать, комок в груди куда-то исчезал.