— Ну? — нетерпеливо подгоняет она.
Я вскакиваю со стула и оборачиваюсь к окну. И правда у подъезда стоит черный «БМВ» Луганского, а сам хозяин привычно стоит рядом с зажатой в пальцах сигаретой.
— Это он? — подруга стоит рядом и вытягивает шею, чтобы получше рассмотреть Лося, — А он ничего так. Староват на мой вкус, но тачка у него что надо.
— Ксюша! — возмущаюсь я.
— Что Ксюша?! — елейно отзывается она и подталкивает меня к ванной, — Иди уже переоденься, причешись и дуй к нему.
— Но дети!
— Ничего с ними не случится. Иди я сказала! — почти рычит подруга и грозно хмурит тонкие бровки.
Тут-то я понимаю, что толком не причесана, не накрашена, щеголяю по дому в растянутой, заляпанной футболке и видавших лучшую жизнь лосинах. Сейчас, вот такая домашняя, я едва ли напоминаю вчерашнюю девушку из сладких мужских фантазий. Скорее замученную жизнью домохозяйку.
Проскользнула подлая мысль забить на все и предстать перед Васей в таком неприглядном виде, но ноги сами ведут к шкафу, а руки достают новый домашний костюм, состоящий из красивой белой футболки и коротких желтых шорт, которые скрывают полноту бедер, зато выгодно подчеркивают длину ног.
Это неискоренимое чисто женское желание быть красивой и привлекательной даже для того мужчины, с которым у тебя ничего не может быть.
Чтобы потом вспоминал и мучился от осознания, что вот это все богатство могло быть в его личном пользовании.
Все же мы женщины нерациональный народ.
Усмехнувшись собственным мыслям молнией бегу в ванную, где переодеваюсь, не забывая расчесать и заплести волосы в красивую косу.
Косметика?
Да ну ее.
Для домашнего вида я и так слишком хороша.
Подмигиваю своему отражению в зеркале и тихо, чтобы дети не услышали, благо те еще заняты мешком с конфетами, крадусь к двери.
Луганский ждет у подъезда.
На этот раз, слава богу, без цветов.
— Привет, — смущенно здороваюсь я, ловя его восхищенный взгляд.
Мужчина, несмотря на выходной день в костюме, но без галстука. Вид у него взъерошенный, немного уставший, а глаза блестят с каким-то необъяснимым азартом.
— Отлично выглядишь, — замечает он и жестом приглашает в машину, — Давай там поговорим. На улице как-то неудобно.
Это такой тонкий намек, что он бы не прочь зайти в гости?
Вскарабкиваюсь на переднее сиденье, я в ожидании смотрю на мужчину, а он чуть ведет носом и тихо говорит:
— Вкусно пахнет. Ваниль? — и взгляд такой голодны преголодный.
— Я ватрушки пеку.
— М-м-м, обожаю сладкое, — мурлычет он и, подавшись вперед, опирается своей наглой конечностью о сиденье прямо возле моего бедра.