А пригодился торшерчик-то!
Его приглушенный свет создал домашнюю, почти интимную атмосферу и мне сразу стали в голову мысли лезть всякие неприличные и все с участием одного конкретного мужчины, который вместо того, чтобы глядеть на мою красоту неземную то и дело посматривает на кастрюлю с котлетами и водит носом, улавливая вкусный аромат.
— Голодный? — спрашиваю я.
Луганский, казалось только и ждет этого вопроса.
— Очень голодный, — и бросает жаркий взгляд сначала на котлеты, а за тем уже на меня.
Мне конечно обидно, что котлеты первые в списке его приоритетов, но, боюсь, что этого мужчину одним красивым бюстом не завоюешь. Это видно невооруженным глазом по отсутствующим кубикам пресса.
Молчаливо ставлю сковородку на плиту и выкладываю на нее картофельное пюре и котлеты, чтобы все сразу разогреть.
Мои движение немного неловки и скованны, а все потому, что спиной и затылком я чувствую пристальный взгляд мужчины, от которого по всему телу бегут приятные мурашки.
— Не суетись, — тихо говорит он, когда я быстро накрываю на стол, и ловит меня за талию своими ручищами.
Мгновение и я уже сижу на коленях у Луганского, а он осторожно забрав у меня из рук хлеб и нож, сжимает крепче и водит носом по виску, едва касаясь губами щеки.
Сидеть у него на коленях немного неловко. Отвыкла я от таких нежностей и поэтому, немного ерзаю, поглядывая на сковородку, как повод сбежать. А мужчина между тем в наглую уже целует мои губы нежными, легкими поцелуями, поглаживая шею, затылок, зарываясь в волосы, собранные на затылке заколкой.
Легкое движение руки и заколка уже на столе, а волосы волнами струятся по плечам, по лицу и Вася осторожными движением убирает их и смотрит мне в глаза. Не заигрывает, не улыбается. Просто глядит очень серьезно и сосредоточенно так, что я невольно ежусь от этого взгляда. Водит пальцем по нижней губе, чуть проскальзывая внутрь и дотрагиваясь до кромки зубов.
Провоцирует, змей искуситель.
Стрельнув глазами, прихватываю палец зубами, едва касаясь языком и, не без удовольствия наблюдаю, как мужчина мгновенно теряет всю свою хладнокровность. Дыхание учащается, глаза лихорадочно блестят.
Осознание своей маленькой женской власти накрывает волной, и я невольно трусь грудью о Луганского, у которого вмиг срывает все тормоза.
Нам больше не нужно осторожное познание друг друга, намеки и ожидание. Я чувствую, что он хочет меня здесь и сейчас и самое прекрасное в том, что я хочу этого не меньше. Исступленно отвечать на откровенные поцелуи, выгибаться под нескромными прикосновениями, прижимать голову, с взъерошенными моими руками волосами к груди и дышать так часто, что кажется, легкие вот-вот разорвет. Чувствовать руки, неустанно гладящие спину плечи, грудь, бедра.