Установив на эту треногу котелок, он вернулся к телеге, подхватил ведро и отправился за водой. А я провожала его восторженным взглядом.
Вернулись Зелеслав и Боянка с охапками дров и положили их у костра, Зелеслав пошел к отцу и стоял, рассматривая жующих поросят. Да, братья у меня абсолютно разные… — подумала я с улыбкой. Не скажу, что Зелеслав плохой, просто он слишком маленький и слишком любит животных. Я частенько замечала, сидя под яблоней во дворе, а то дерево оказалось яблоней, как он сидя в загоне, гладил поросят или подолгу болтал с нашим псом — Лашеком почесывая его. Отец убедился вновь, что хорошо разделил телегу на куриную и поросячью части и никто, не пересечет заграждение из клеток, отправился разводить костер. Матушка, теперь уже с Боянкой сидя на одеяле, перебирали крупу:
— Отомаш сынок плесни еще воды, я думала, Боянка дольше будут дрова собирать… — сказала мать, вернувшемуся с водой брату. Парень наполнил котелок, а батька подвесил его над костром. Скоро вода закипела и матушка, стала варить кашу с медом.
Батька расстелил еще одеял и перенес меня из телеги на них вместе с еще одной корзиной. Зелеслав, наверное, устав любоваться на поросят, присел ко мне:
— Поиграем? — спросил мальчик.
— Давай. — и мы стали играть в недавно выученную игру "Одерни руки". Рядом присели дожидаться обеда: отец, Боянка и Отомаш. Наблюдая за игрой, отец весело спросил:
— Эт, где же вы, такому научились? — я от неожиданности отвлеклась на вопрос и не успела одернуть руки. Теперь мне приходилось, ловить брата.
— А, это Ведка нам игры придумывает… — добродушно ответила Боянка, не подозревая, что я была бы очень рада если б мои заслуги присвоил себе кто- нибудь из них.
Отец посмотрел на меня и спросил:
— И как же ты такие игры выдумываешь? — с любопытством спросил отец.
— Не знаю, сами как-то придумываются. — ответила я, не отвлекаясь от игры и не поднимая на батьку глаз. Он хмыкнул своим мыслям и больше ни о чем не спрашивал.
— Давайте снидать! — позвала нас матушка.
Она накладывала из котелка кашу в приготовленные миски, а Боянка и Зеласлав приносили их на одеяло, где сидели: я, нарезающий хлеб батька и Отомаш достающий из корзины пироги, яйца. Затем он разлил по стаканам последний кисель и все рассевшись, принялись есть. Пообедав мы вновь, стали собираться в дорогу: погрузили вещи на телегу, разместили в клетях животных и отправились дальше. От покачивания телеги я сразу же заснула.
Проснулась, когда уже начало темнеть, оглядевшись, ели сдержала радостный возглас. Мы прибыли!
Недалеко возвышался над землей — город Болонь. Мы на телеге неспешно приближались к нему по дороге. Город был, как минимум необычным. Он представлял собой, растущую вверх гору, вершиной которой были деревянные купола какого-то дома. Со стороны, город был похож на многоярусный торт у которого, все ярусы отличались по предназначению и принадлежали определенному сословию. Первый ярус или основание было весьма впечатляющим. На равноудаленном расстояние друг от друга, вокруг укрепления самого города, созданного из тяжелых, заостренных сверху бревен стояли, примерно пяти метровые, деревянные идолы. Наверное, это божества или символы предков, которым поклоняются живущие здесь люди. Тогда становится понятно почему у нас в избе не было никаких "красных углов", что-то определенно похожее я уже видела у бабки Сении в избушке, только поменьше. Идолы отличались внешне: одни были в головных уборах, другие по всем признакам, были женщинами, поскольку имелась грудь, некоторые были как бы тоньше остальных, наверное, так хотели подчеркнуть их стройность, а четвертые — очень тучные, но все без исключения изображали людей. Скорее всего это какое-то святилище.