— Да к, эт не я, это Ведка с Боянкой расстарались… — улыбаясь ответила матушка, следя за разинувшими рты братьями.
— Ну, раз Ведка, то понятно — протянул ухмыляясь Отомаш, отпивая молоко их кружки.
Зелеслав же, просто молча рассматривал каравай, сидя на лавке, но по выражению его лица, было понятно, что и он не остался равнодушным. Матушка завернула каравай в тряпицу и велела:
— Гоймир, поди зерна отсыпь в мешок, а то скоро уже выходить, пока доберемся, время уже к самому обряду будет.
Батька кивнул и встав из-за стола, вышел. Все принялись собираться на праздник, вернулась с посудой Боянка, посмотрела на итог своих трудов, осталась довольна караваем и ушла за печку переодеваться. Братья наряжались в парадные, шелковые рубахи и штаны. Матушка складывала в корзину, какие-то вещи и продукты. Одевшись, ко мне из-за печи вышла Боянка, неся в руках расшитый, голубой сарафан, тот, что я в городе одевала. Сама она была в красном, и даже украшения надела: браслеты, бусы и височные серьги. Нарядив меня, сестрица причесала мои локоны и нацепила мне, какой-то детский кокошник, очень красиво украшенный вышивкой и каменьями. Усадив меня на лавку, Боянка села рядом и стала дожидаться, когда соберутся остальные. Вернулся батька и пошел переодеваться, матушка тоже уже принарядилась. Собравшись, все стояли в горнице и разглядывали друг друга. Не семья прямо, а картинка, все, как на подбор, один другого краше.
— Ну, пойдемте что ли, а то без нас начнут. Не гоже в такой день опаздывать. — поторопила всех матушка. Ко мне подошел батька и взяв меня на руки, направился на улицу.
— Бать, а почему капище находится за деревней? — спросила я, несшего меня за калитку, отца.
— Да, кто ж его знает… где ведуны сказали предкам, ставить, там богов и поставили, а почему не знаю. У знахарки своей спросишь потом… — пробасил в ответ отец.
— Опять потом… Ладно мы люди не гордые подождем. — подумала я, сидя у него на руках и оглядываясь.
Теперь на руках я бываю редко, только, когда нужно идти на очень большое расстояние, как сегодня. Да и праздничный сарафан запачкать не хотелось, потому сейчас меня нес по деревне батька. За нами со двора вышла вся семья, с грузом в руках. Близнецы несли в корзинах какие-то овощи и фрукты, оставшиеся с зимы. Боянка шла, приподнимая одной рукой край подола, чтоб не запачкать в пыли раньше времени, а другой держала какой-то сверток. За ней, матушка с караваем. После, Отомаш с мешком зерна перекинутым через плечо и Зелеслав несший в руках, ту самую крынку с молоком. Пока мы шли по деревне, к нам из соседних домов присоединялись люди. Вот, тетка Квасена с дядькой Власом, старшим сыном Годуном и мелкими детишками, я их имен и не знаю. Староста Юско, его сын, тот самый Мстишко, по которому сохнет Боянка, и жена старосты Чернава, очень неприятная особа… С другой стороны, кузнец Благояр с женой, Цветанкой и другими детьми, всех и не упомнишь. Позади, нас догоняли: Франа, со своей семьей… Народу собиралось много, я даже всех и не знала, кого-то только из далека и видела.