Пораженная реакцией и поведением оборотня, я во все глаза смотрела на этого мужчину. Маньячина как есть!
— Мне начинать тебя бояться? — я поджала губы, пытаясь скрыть свой страх. И в то же время ощущала горячие ладони, прижавшиеся к моему телу, руки, удерживающие меня от повторной попытки сбежать. Но, надо признать, держал он меня крепко, а как-то странно… Бережно, что ли?
— Меня? — удивление, промелькнувшее в синих глазах, очень быстро сменилось пониманием, — никогда, никогда не бойся меня! Я последний, кого тебе следует опасаться.
Свои слова он произнёс, наклонившись надо мной. А я инстинктивно выставила руки, чтобы оттолкнуть, не дать поцеловать себя. Но шеатар даже не почувствовал моего сопротивления. Склонился, прикоснувшись своим лбом к моему лбу и произнёс, выделяя каждое слово:
— Я и сам не понимаю, почему ты вдруг стала для меня кем-то особенным. Знаешь, — тут Хол невесело усмехнулся, — никогда не думал, что так отреагирую именно на человечку.
— Как? Почему? — затаив дыхание спросила я. В этот момент мне ужасно захотелось освободить из захвата оборотня хотя бы одну руку. Что я и сделала. Осторожно подняла её, коснувшись нахмуренного лба ирбиса, пытаясь пальцем разгладить пролёгшую между бровей складку, — разве люди хуже, чем вы? Или это позор, испытывать влечение ко мне?
Я понимала, что говорила не самые приятные слова. И иной раз следовало бы промолчать. Но хотелось сразу прояснить ситуацию. Мы разные. И между нами происходит что-то, не всегда поддающееся самому обычному определению. Вот, например, иногда мне кажется, что, даже не видя рядом с собой шеатара, я совершенно точно знаю, где он находится. Реагируют на него, как радар. Вполне допускаю, что всё это вымысел чистой воды, придуманная мной ситуация. Но уже неоднократно ловила себя на этих предвкушениях его появления. И он действительно входил в помещения! А как расценивать то и дело повторяющиеся сны, в которых, как мне кажется, Холгер безотрывно смотрит на меня, бежит навстречу, но не может приблизиться? Конечно, объятия Морфея состояние весьма специфичное и до сих пор учёные бьются над разгадкой некоторых пророчеств, пришедших к нам через сонный мир. Но это не суть. Гораздо важнее, что сейчас происходит между нами. Любит ли меня шеатар? А впрочем, последнее вряд ли возможно. Мы слишком мало знакомы. И мы с ним такие разные…
— Нет, не позор, — опроверг мои слова оборотень. Хотя мне показалось, что не всё гладко в этом признании, — правда, не скажу, что поначалу я был рад подобному обстоятельству.