Юфрозина задумалась: граф прав и она общалась с монархом, но… нечасто и недолго. А «вращались» так и вовсе не было. Но об этом Бригахбург не узнает.
Его сиятельство видел её терзания и ожидал любой реакции на свои слова, вплоть до обвинения его в непорядочности.
— Хорошо, — вздохнула графиня, — я готова ждать выздоровления вице-графа.
— Завтра поутру вы навестите его, — смягчился Герард, осторожно взяв её руку, чувствуя дрожь точёных ледяных пальцев.
Юфрозина задержала дыхание, когда он склонился к её руке в длительном благодарном поцелуе. Его ласкающее дыхание коснулось её кожи, прошлось дрожью по телу, лишая разум воли. Когда за мужчиной закрылась дверь, женщина неистово перекрестилась.
— Дьявол-искуситель, — прошептала на выдохе, поглаживая место поцелуя.
* * *
Бруно, осадив коня, взлетел на крыльцо замка. Без стука ворвался в хозяйские покои.
Бригахбург лежал на ложе поверх покрывала, уставившись в окно. Сколько всего передумано… Медовуха не помогала. Хмель, затуманив голову, отступил, уступив место досаде. Герард был недоволен собой. Такое случалось редко. Казалось, всё идёт хорошо — сыну лучше. Но его что-то угнетало, грызло изнутри, отравляя разум и наполняя горечью душу. Он снова думал об иноземке. Именно эти настойчивые мысли не давали ему сосредоточиться ни на чём другом. Он не мог объяснить себе, почему встречи с ней стали ему нужны, почему его так влечёт к ней? Девчонка волновала. Безудержное желание будоражило кровь, как хорошее крепкое вино. Он хотел видеть Птаху, касаться её, вдыхать её сладкий возбуждающий запах. Он хотел её.
Граф недовольно обернулся на шум распахнувшейся двери, садясь.
С неожиданной прытью на него с кулаками набросился командующий. Но Герард, увернувшись от удара, завалил его на ложе, подминая под себя:
— Ты что, как с цепи сорвался? Мои псы спокойнее будут.
Дух крепкой медовухи забил лёгкие Бруно. Он выругался, пытаясь вывернуться из-под тяжести навалившегося на него тела:
— Празднуешь? Пусти меня.
Однако Бригахбург, заломив рыцарю руку за спину и находясь в более выгодном положении, отпускать его не спешил.
— Сначала пообещай, что не будешь делать глупостей, — надавил на его плечо, усиливая хватку.
— Не буду, — рыкнул друг, сверкая глазами на обидчика.
— Ну вот, — отпустил его граф, — а теперь излагай. Будешь? — кивнул на кувшин с медовухой.
Бруно, потирая травмированную руку, ответил согласием.
Подтянув к кровати столик с подносом, выпили. Молча. По очереди из единственного кубка. Закусив холодным цыплёнком, обжигая друг друга неприязненными взорами, повторили.