Ворчунья смущённо покраснела. Она с девичества работала в замке с шитьём, и никто никогда ей слова доброго не сказал. А «спасибо»… Она задумалась, сказал ли ей кто-нибудь когда-нибудь из господ «спасибо»? Вот госпожа Леова, та добрая была. Строгая и справедливая. И на праздники жаловала слугам угощение с господского стола. Женщина вздохнула, перекрестившись:
— Госпожа Агна не такая. А невеста вице-графа… Тьфу!
Портниха сообразила, что, забывшись, разговаривает с собой. Огляделась по сторонам. Иноземка убежала. Второе платье не примерили и сорочки. Швеи заняты шитьём. Тихонько переговариваясь, наблюдают за ней. Может, и правда, она ещё привлекательная в свои сорок шесть? И вдовец Ханс засматривается на неё, а не на её хозяйство. Хотя, какое там хозяйство? За всем давно смотрит жена сына. Ей-то самой некогда. Особенно сейчас. Свадебный пир вице-графа на подходе.
— Карманы, — шептала женщина, — карманы… Не забыть бы слово такое. Совсем другое дело — цепочку на пояс, а на неё всё что угодно цепляй. Что надо — под рукой, не теряется и красиво. И ещё про амёбу надо кого-нибудь спросить. Что за зверь такой? Или растение. Странная госпожа. Одним словом — иноземка.
* * *
В комнате Наташа нашла отремонтированные балетки и новые туфельки на низком каблучке, как просила. Коричневые, с тонкими кожаными шнурками.
Сапожник оказался сообразительным. Конечно, к изготовлению колодок он ещё не был готов, но «усиленная» пятка и носок, толстая прошитая подошва порадовали. Если с мужчиной ещё немного пообщаться, то толк выйдет. Можно наладить изготовление новых моделей обуви. Она представила сабо на высокой деревянной платформе и тиснёным кожаным верхом, или полусапожки на невысоком каблучке и со шнуровкой спереди.
Скинув с ног лёгкие остроносые туфли, обулась в новые, притопывая, радуясь, словно ребёнок. Нужно поблагодарить его сиятельство.
* * *
Ирмгард лежал на ложе и смотрел на дверь, злясь на свою беспомощность. Теперь все его желания сводились к одному: чтобы его Ангел волшебным образом появлялась в тот момент, когда ему этого хотелось. А видеть её хотелось постоянно. Мучимый сомнениями, почему иноземка так редко его навещает, он коротко вздыхал и терпеливо смиренно ждал.
Словно подслушав его мысли, дверь отворилась и на пороге покоев появилась та, о которой он только что думал. Вице-граф смутился, хмурясь, скрывая радость под маской напускного безразличия.
Наташа, помня, как выскочила отсюда в прошлый раз, немного оробела. Как бы там ни было, а это единственная комната во всём замке, где она чувствовала себя спокойно. Сама не знала почему. Возможно, дело в Киве, так напоминающую ей маму? Или дело в парне, которому от неё ничего не нужно, кроме ласкового слова и толики внимания?