Что она знала об одиннадцатом веке? Ничего на ум не приходило. Раннее средневековье. Благородные рыцари и прекрасные дамы. Ага, особенно благородные рыцари. Перед глазами всплыло перекошенное злобой лицо графа. Недаром она чувствует к нему что-то необъяснимое. Разве она виновата перед ним? Нет. Она женщина, и он мог быть вежливее. Что у них здесь есть? Замки. Трущобы. Вот, зараза всякая и болезни. Тьфу! Наташа подскочила от прикосновения к своему плечу. Оно заныло, напомнив о травме.
— Госпожа, поешьте, — Кристоф положил рядом флягу и что-то завёрнутое в салфетку.
— Я не госпожа, — буркнула девушка, отворачиваясь.
Юноша с глазами цвета лесного ореха смотрел на неё с любопытством.
— А кто же вы?
— Никто. Мертвец ходячий, — хохотнула нервно, упиваясь произведённым эффектом.
Кристоф побледнел, делая шаг назад. Надзиратели насторожились.
— Шутите, госпожа.
— Хочешь проверить? — сузила она глаза. И чего прицепилась к парню? Зло сорвать не на ком?
Он затряс головой.
Наташа вздохнула. Нет, это не она мёртвая, а все они! Их уже нет тысячу лет! И косточки рассыпались! Фантомы. Поёжилась: добро пожаловать в ад!
Пристально всматривалась в окружавшую её преисподнюю. Неожиданно внимание переключилось на двух стражников, вытрясавших содержимое знакомого рюкзачка в соседнюю телегу. Подскочив к ним, вырвала пустой вещмешок из рук воина:
— Эй, джигиты, это моё! Спасибо, что нашли! — торопливо закидывала вещи в рюкзачок в то время как мужчины ошарашено следили за молниеносными движениями её рук.
— Что здесь происходит?
От громкого голоса за спиной, Наташа вздрогнула. Не оборачиваясь, сгребала магнитики и брелоки.
— Ну-ка, не спеши, дай сюда, — граф, сделав знак воинам отойти, неторопливо вытряхнул содержимое назад в телегу.
Жестяные банки с пивом и кофе дружно звякнули.
Баночка горчицы с яркой салатовой этикеткой откатилась к краю. Качнувшись, остановилась.
Бутылка водки глухо стукнулась о выступ телеги.
Девушка схватилась за шею, расширяя глаза, ожидая, что она разобьётся. Но добротное немецкое стекло выдержало непривычно-недружелюбное отношение, наткнувшись на плитку шоколада, смягчившую удар.
Шуршащая упаковка с мылом шмякнулась, рассыпаясь, перемешиваясь с брелоками и магнитиками.
Сверху, будто ставя жирную завершающую точку, не спеша, величаво, не торопясь поразить воображение, выскользнул корявый чёрный китайский шлёпанец.
Его сиятельство, заметно обалдев от изобилия невиданных вещей, схватился за край телеги, изумлённо переводя взгляд с одного предмета на другой.
— Что это всё такое, — не то спросил, не то сказал он, прикусывая нижнюю губу и осторожно поднимая лицо на иноземку.