Ингольштадта, — слово «сторону» он выделил особенным нажимом.
Наташа побледнела. Он всё так доступно растолковал, вот только…
— Так что подумай над своими словами и не старайся ввести меня в заблуждение. Пока ты не скажешь правды, я не смогу тебе помочь.
— Вы хотите сказать, что я лгу?
— Именно это я и сказал, — вскочил он на коня и поскакал вперёд обоза.
Настроение у командующего резко ухудшилось. А ведь он ей уже поверил.
Через графство проходило много дорог. На границах располагались таможенные посты для взимания дани с купцов, перевозящих товары по его территории. Самой загруженной считалась дорога на запад, которая вела к Рейнсу. Пройти, не заплатив пошлину, было абсолютно невозможно. На западном посту была налажена переправа через реку. Оттуда можно было упасть. Поскольку женщина обладала необычной внешностью, там её могли хорошо запомнить, и с кем она прошла, установить не составило бы труда. Из последней беседы с ней он понял, что она лжёт ему. Снова появилось подозрение, что иноземка находилась вместе с грабителями. Да, она совсем непростая. Бруно поморщился. Ложь медноволосой неприятно поразила. Её признания трудно будет добиться. Вот ведь сумела как вывернуться. И, главное, он поверил ей! Глазищи какие. Разве не осёл? Однако окончательное решение этого вопроса рыцарь решил отложить до прибытия в замок.
Лес закончился, и обоз выехал к броду. Телега остановилась. Наташа узнала это место. Она теребила пальцами салфетку, пребывая в шоке от последних слов рыцаря. На подол выкатился кусочек сыра. Есть совсем не хотелось. Вертела в руках сыр и думала об услышанном. В том, что она находилась далеко от Ингольштадта, ничего удивительного не было. Дунай. Река та же самая. «Всё же разгадка кроется в ней», — решила она.
Воины спешились. Разлившийся ручей выглядел спокойным. Вынесенные во время весенних паводков камни и валуны преграждали проезд. Мужчины, обнажившись по пояс, подвернув штаны, находясь по щиколотку в воде, скатывали их в сторону, выносили те, что поменьше.
Девушка ловила на себе любопытные взгляды работающих. Поёжилась. Мужчины были рослые, физически развитые, с телами, изрезанными старыми и свежими шрамами. Их профессией стала война, и непомерные нагрузки были для них привычным делом.
По периметру прохаживались часовые. Два воина-надзирателя сверлили её неприязненными взорами.
Солнце припекало ощутимо, и Наташа решила отойти в тенёк. Нашла подходящее деревце и устроилась под ним.
Карета Юфрозины находилась в самом конце обоза, в тени деревьев. Женщины нигде видно не было. «Лягушонка в коробчонке», — хмыкнула девушка, неохотно отщипывая кусочки хлеба и сыра, машинально кладя в рот и жуя. Нужно что-то есть. Вино пить не хотелось. «Нет, я ничего не имею против этой Фроси, — вяло думала она. — Хотя, себе-то я могу не врать. Очень даже имею. Дрянь. Бывают некрасивые женщины, но с учётом их душевности и внутреннего обаяния их некрасивости просто не замечаешь. И даже считаешь симпатичными. А вот в этой, ну, ничего приятного найти не могу… Сука». Заметив, что начинает заводиться, встала и потихоньку пошла вдоль берега вниз по течению ручья.