Пальцы, сухие и прохладные, легли на подбородок и горло и толкнули Эльзу назад, заставив выгнуться и прильнуть к сильному телу любовника.
— Больно? — негромко спросил Габриэль.
Эльза кивнула, и ей показалось, что внутри все окаменело от страха. Габриэль разжал руки, отстранился, и, когда чужая плоть выскользнула из нее, Эльза обмякла на постели, чувствуя себя чем-то вроде сломанной игрушки. Ей в самом деле было больно. Между ног все горело.
Привратник Смерти с прежней деликатной осторожностью перевернул Эльзу на спину. Бледное лицо и растрепанные волосы делали его похожим на призрака — только сейчас, глядя на него, Эльза поняла весь ужас той позиции, которую добропорядочные люди считали единственно допустимой. Ей ведь придется целоваться с Габриэлем. Обнимать его. Смотреть в глаза.
Эльзу окатило холодом.
А потом Привратник Смерти опустил ладони на ее колени, и холод отступил. Немного, всего на пару шагов — но Эльзе стало легче дышать. В следующий миг она ахнула и захлебнулась воздухом, когда Габриэль прочертил языком влажную дорожку по внутренней стороне бедра и быстрым дразнящим движением провел по маленькой пульсирующей точке.
Эльза вскрикнула и снова попыталась отстраниться. Это было невероятно стыдно, порочно, с порядочными женщинами такого не делают — и Эльза даже подумать не могла, что это может быть настолько мучительно и сладко. Ей казалось, что дом качается на волнах, что весь ее привычный мир потерял опору и куда-то летит, сорвавшись с орбиты — и Эльза хотела только одного: чтоб Габриэль не останавливался, чтоб продолжал так же страстно и горячо ласкать ее. Щеки горели от возбуждения и стыда, Эльза забыла о том, кто она, где она и с кем, и за мгновение до того, как обжигающая судорога встряхнула ее тело, Габриэль вошел в нее решительным быстрым движением.
Эльза обхватила его за плечи, чувствуя, что ее почти знобит. Она прекрасно понимала, что утром пожалеет обо всем, что сейчас происходит, но в эту минуту ей хотелось лишь двигаться в едином ритме с Привратником Смерти. Полностью, без остатка принадлежать ему. Неважно, что будет потом — сейчас он заполнял ее до краешка, и это было самым важным. Габриэль двигался все быстрее, от плавной нежности не осталось и следа, теперь он почти вбивал Эльзу в постель с жестокой, почти звериной страстью.
Когда его рука снова легла ей на шею и сжала пальцы, Эльза успела только вцепиться в запястье королевского палача. Воздух встал комом в горле, перед глазами махнуло серой тряпкой обморока, и, соскальзывая в беспамятство, Эльза ощутила, как по телу медленно прокатилась теплая волна удовольствия. Это было ужасно, это было невозможно — но ей никогда не было настолько хорошо. Габриэль толкнулся в нее в последний раз, и Эльза почувствовала, как внутри, жарко пульсируя, стало разливаться семя.