– Пошли, Лёль, – Данька обнял меня за плечи. – Мы узнали то, что хотели. Идем.
Я шла молча, успокаиваясь и обдумывая его слова. Да, о нечисти я знала очень много такого, что никто никогда не узнает. Правда, Натка взяла с меня обещание – никому не рассказывать о слабостях, никогда не использовать эти знания во вред. Но теперь... Теперь не время для сантиментов.
– Жабры вырву, – пробормотала я.
– Что? – наклонился Данька.
– Ты прекрасно бы меня услышал и на другом конце города, – сухо ответила я, но повторила зло: – Жабры тварям вырву, если они виноваты в Филькином исчезновении. Они меня берегут для нужного момента. Грех этим не воспользоваться. Это первое.
Мы поднялись по пологому склону на набережную, и «лис» уточнил:
– А второе?
– Известный ход – тот, кто нам мешает, тот нам и поможет, – и я достала из кармана куртки два нетающих снежка. – Этот, – и подбросила, поймав, снежок побольше, – из архива. От той «рыбы», которую я отправила в короткое путешествие. А это, – и показала второй: – из квартиры Ираиды. Ты умеешь снимать слепки с использованной силы. Приготовишь капканы. Да пусть у нечисти будет хоть десять «углей», всё равно она подконтрольна основному – инстинкту продолжения рода. То есть выживанию. Захочет спастись – всё расскажет, как миленькая.
А у меня и без «угля» есть один способ прижать любую тварь. Не будь я боевой ведьмой, воспитанной лучшей Верховной всех Кругов. Не будь я приемной дочерью старой, мудрой «лисы». И не будь я ею спасенной. Правда, я никогда специально не использовала «результаты» спасения – из-за всё тех же сантиментов... Но сейчас такое время...
Я спрятала снежки в карман, застегнула молнию и добавила:
– Но прежде поговорим с нашими «новобрачными». Подсказывает моя интуиция, что нам с ними по пути. Против «рыб». Хватит играть в кошки-мышки.
– Почему? – полюбопытствовал Данька. – Почему они против?
Я пожала плечами и вспомнила, что давно не общалась с «рудиментом». А он обещал помогать. И вполне мог видеть то, что не видела я, и подсказывать подсознательно.
– Не знаю. Проверим.
Какие у «рыб» слабые места? Чувство стихии. Они должны находиться в потоке. Вырви из него – заставь играть по своим правилам, и всё, они задохнутся без своей «воды». А еще – чувство стаи, ведущей «головы» и попутчиков. Оставь в одиночестве – перережь привязки, и всё. «Рыба» заметается, растеряется. Пропадет.
А еще – «змеи». Одиночки, в отличие от «рыб». Они даже друг с другом не могут ужиться, не говоря уж о другой нечисти. То, что конкретная «змея» сошлась с «пчелой», говорит об одном – случилось нечто из ряда вон выходящее. И сейчас она не своей тарелке. Напружинена, напряжена безмерно, ведь приходится терпеть рядом чужака. А у напряжения две стороны – запредельная осторожность и внезапная потеря концентрации. Особенно полезно последнее. Натяни нитки – об одну да споткнется. А наша «одна» – это род, да. Не уживаются друг с другом – но порвут друг за друга.