Почему, почему, почему он повел себя как идиот и не поцеловал ее?!
Этим вечером он ушел из ратуши, ни разу не оглянувшись. И ему сразу же показалось, что все прошедшее — сон. Это был самый лучший сон за всю его жизнь. Ему было как никогда уютно, тепло и хорошо. Не только физически, но и душевно.
Наверное, подумал он отрешенно, такое ощущение бывает, когда возвращаешься в любимый дом.
Но сон оборвался, и это чувство напугало его. Оно не поддавалось управлению. И он не имел права так чувствовать, в конце концов. Он всего лишь хотел выставить ее на посмешище, а не попасть в ловушку сам. Он не должен был!
В крайнем случае наговорить ей комплиментов, очаровать, заставить поверить ему и посмеяться над этим. Как так вышло, что он сам поддался? Неужели на него так подействовала ее доверчивость? Как она прижималась к нему в танце. Как смотрела на него… как будто для нее это могло иметь какое-то значение!
Князь был рад, что они появились. Потому что, если бы не четверка, он попросту не смог бы уйти. Он… он сам не знал, что могло случиться дальше.
Это надо прекратить. Сразу и навсегда, пока он еще не сошел с ума, пока не испортил себе жизнь неуместным чувством, пока…
Чем дальше, тем больше он сам себя убеждал, что ничего и не было. Ерунда, глупость, морок, фантазии. Ну в самом деле, не мог же он всерьез влюбиться в эту девчонку. Да это смешно! Любовь — это вообще выдумки для безголовых дурочек.
Ничего не было. Не было ничего.
А ее глаза? Они же были…
И как теперь жить, помня о них?!
Кириан так и не смог уснуть до самого утра. Его кидало из одной крайности в другую, непослушные мысли не могли усидеть за стеной привычного цинизма, то и дело прорывались, провоцируя вовсе уже несбыточные мечты… Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы утром перед самым подъемом в комнату не поскребся дежурный и не передал Князю срочное письмо от отца.
Прочитав его, Кириан бессильно уронил листок на подоконник и прислонился лбом к холодному стеклу. Ему казалось, что он только-только согрелся на летнем солнышке и вдруг на него опрокинули ушат с ледяной грязной водой, в которой еще и какие-то жабы плавали.
Уже доложили… уже… и…
«…Если ты сам не прекратишь делать глупости, я буду вынужден принять меры. И ты об этом горько пожалеешь. Забудь об этой девчонке и не смей отвлекаться от главного. Или я сам уберу ее из академии».
Забыть… как будто это так легко! Но…
Кириан даже себе самому ни за что не признался бы, что этот страх, мгновенно прошивший все тело от макушки до пяток, не был привычным страхом перед отцом и тем, что он может сделать с непокорным сыном. Это был другой страх — впервые не за себя. Но…