Сейчас кажется странным, что меня принимали за одну из них. Впрочем, ныне я уже не тот хлипкий подросток, внешне походивший на девочку. Худое тело стало поджарым и жилистым, огрубело, плечи раздались, взор посерьезнел. Наросли мышцы. Четко прорисовался кадык. Голос сломался, и пришлось заново научиться им пользоваться. Однако выяснилось, что рост, голос и мышцы — вещи второстепенные, главное — то, что внутри.
Оно, которое внутри, тоже росло и развивалось. И, что самое обидное, им оказалось легко манипулировать. И неважно, что нравы и порядки здесь другие. Люди везде одинаковы.
А мир, куда забросило, действительно другой, во всех смыслах. Тут бронзовый век, правят женщины, мужчины — люди второго сорта, если вообще люди. Помню дискуссию с одной цариссой, чей титул в нашем мире равнялся бы княжескому в неком царстве. Или, лучше сказать, королевскому, если страна такого монарха входила в состав империи, ведь больших королевств в истории были единицы, а мелких — пруд пруди. Царисса — это королева именно такого микрогосударства.
— Почему принято брать именно трех мужей? — спрашивал я. — Не одного, не двух?
— А зачем нужно ограничивать? — недоумевала она.
— Разве не правильнее дать людям возможность строить любовь самостоятельно, без предварительно навязанных условий? Если двое влюбятся и захотят построить семью, зачем им еще двое?
— Кажется, поняла. — Царисса задумчиво сощурилась. — У вас только по одному мужу?
— Да, у нас муж в семье один, — гордо заявил я, не пускаясь в объяснения насчет существования адюльтеров, свободных браков или все возрастающего количества ортодоксальных мусульманских семей.
— Считаешь это нормальным?
— Да.
— Не давать человеку есть, пить или ходить в туалет — это у вас нормально? — выдала царисса в ответ. — Это преступление. Так же и у нас. Удовлетворение одного из базовых инстинктов — такое же неотъемлемое право каждой личности, как вышеперечисленное.
— Каждой? — лукаво уточнил я.
Царисса Варфоломея решила, что поняла, в чем подвох.
— Кроме преступников.
Я не это имел в виду, поэтому добавил:
— И мужчин.
— Естественно, — упало безапелляционно. — Мужчина — не личность, он функция. В старые времена нравы у нас тоже были другие. Ограниченные. Хвала Алле, да простит Она нас и примет, здравый смысл победил. Когда-то обделенному едой приходилось искать, что перекусить, на стороне. Так же в примитивном браке, который состоял лишь из двух индивидуумов. Вдруг партнер заболеет или потеряет силу?
— А нужды мужчин вообще в расчет не берете? — возразил я.
— Повторяю, мужчина — это функция, не больше. Мужчина не может родить. Не может знать, его ли семя победило в гонке на выживание. Согласись, только полный кретин допустит, чтоб родословная человека велась по мужской линии. Абсурд. Такого не было, нет и никогда не будет — просто потому, что не может быть. Поэтому мужчины — всегда младшая рабсила, повара, вся обслуга. Женщины рожают, контролируют воспитание, руководят во всех областях. Они и берут в мужья столько, сколько нужно. А сколько нужно, определено законом, данным свыше — это чтоб не последовал вопрос, почему именно столько. Потому.