— А вот это… — раздался возглас снова не выдержавшей Антонины, — то, что он тебе там, сзади… Это вообще что?
Варваре пришлось еще раз отвлечься на пояснения:
— Врата райского сада отворяются древом познания. Женщина сочетается с мужчиной. Естественно, что сначала они должны лучше узнать друг друга. Узнать во всех смыслах. Узнать и принять такими, какие есть.
— Я готова узнать и принять. — Антонина стала спихивать с меня Варвару.
Комфортно обосновавшаяся преподавательница поднялась нехотя, с тяжелым отлипанием. Взамен через меня перемахнуло и взобралось валетиком нечто пухлое, пышное и большое — мягкое, словно перина, но полновесное.
— Прежде, чем урок перейдет к следующей стадии, — голос Варвары прилетел со стороны, — ваши врата должны лучше познакомиться с мужчиной, привыкнуть к нему, а он — суметь сделать так, чтобы и вы привыкли как можно быстрее. Это прекрасно сочетается с освоением первого способа. Приступай, Антонина.
Могучие облака накрыли меня, устроив шторм, штиль и баюканье. Мой организм раскатали по разделочной доске, нарезали ломтиками, затем сваляли в комок, долго лепили и получили на выходе изрядно вареный, но вполне жизнеспособный батон.
Горизонт скрыли величественные холмы. Великое землетрясение подвинуло и обрушило холмы, шквал желаний порвал еще живые благие намерения, скомкал, как лист бумажки, слепил из него самолетик и запустил в подзуживающую тьму. Я больше не хотел себя сдерживать. Двойное мычание встревожило ночь.
— Отлично. Теперь Майя, — распоряженно распорядилась распорядительная распорядительница. Все плавало, слова теряли смысл, растягивались, дробились и множились.
Холмы исчезли, возникли холмики, восторженно поющие Аллилуйю. Я взялся петь дуэтом. В тридевятом царстве далекого государства одновременно сложился другой дуэт — глубокий и насыщенный, неопытный, но старающийся. Песнь песней вознеслась к небесам, прихватив с собой исполнителей.
— Следующая — Амалия! — вернули нас на землю.
Осколки песни еще висели в воздухе, а прежний дуэт сменился новым. Перед глазами обнаружились створки нежнейшей раковины, что скрывали внутри перламутровую жемчужину. Раковина упала на меня с хрустальным звоном, уши заложило счастьем, и губы наполнились жемчугом.
И вновь перемена мест. Вспорхнул крылышками немыслимый мотылек Кристины. Обычно он мирно жил в своем коконе, но сейчас расправлял малиновые крылья в ожидания чувственного, несказанного счастья. Кристину пучило, трясло и выкручивало. И меня под ней.
— Любава! Александре приготовиться.
Только Варварин голос и существовал в разрушенном миропорядке. Он возвращал в реальность, когда, казалось, вернуться уже невозможно. Основа основ. Полотно, собиравшее штрихи жизни в единую картину.