Молилась, чтобы все были живы, но, помня состояние серебристой иномарки, понимала, что, скорее всего, водитель погиб. Капот был всмятку. А точнее — машина полностью была искорежена. Случится чудо, если пассажиры не пострадают.
Стало плохо… не по себе, а потом я все же открыла дверь, обещая, что только посмотрю. Спрыгнула и влезла кроссовками в грязь, но меня это совсем не волновало. Я шла до дороге, превращая белоснежную обувь в убожество, чувствуя, как дождь с силой поливает, и только куртка с капюшоном спасала от ледяной воды.
По обочине шла к месту, где виднелась красная иномарка. Услышав рыдание маленького ребенка, рванула быстрее. Обошла машину и увидела женщину на асфальте, лицо которой было накрыто джинсовой курткой, а чуть в стороне стояла девочка с косичками в тонком платье, а рядом с ней маленький кучерявый мальчик в шортиках, дрожащий и хрипящий, дергающий сестру за подол платья. Дети стояли рядом с телом женщины и, хрипя звали маму, почти крича, не понимая, что она уже не ответит.
Меня словно током прошибло. Смотрела и словно в прошлое вернулось, видела себя много лет тому назад. Только этим малышам хуже в несколько раз, они пережили трагедию, а теперь стояли и смотрели. Резко рванула вперед, загораживая труп, снимая дрожащими руками тонкую куртку. Замок заело, как назло, но потом я все же смогла скинуть вещь и быстро накинуть на плечи девочки, застегивая по горло, призывно шепча:
— Ну, маленькая, не смотри. Не смотри.
— Мама… она… — хрипло шептала она и стало совсем плохо. Прижала ее и проговорила:
— Знаю, но не смотри. Пожалуйста.
Сняла с себя спортивную кофту, оставшись в белой тонкой футболке, и натянула на мальчика, хрипящего, находящегося в истерике. Сердце обливалось кровью, но ничего не могла сделать. Ничего… Замотала его и взяла на руки, даже не зная, как и что сказать. Да и слова сейчас не помогут… Но ведь это дети… их нужно успокоить.
Не имела понятия как, никогда не сидела и не возилась с малышней. Лишь с сестрой. Но это совсем другое. Разница между мной и Аллой — четыре года, а тут совсем маленькие.
Прижимала к себе крепко-крепко маленькое тельце, действуя интуитивно, а потом заметив, как мужчины переворачивают серебристую иномарку, молча взяла девочку за руку и попросила:
— Пойдем, пойдем до машины. Пожалуйста.
— Нет, мама. Я не оставлю ее, — говорила она, дрожа всем телом, упираясь, не желая идти.
— Мама… она… там на небесах, а ты и братик под дождем, и если не просохнете, то будет совсем плохо. Заболеете и…
— И попадем к ней? — предположила она задумчиво, что мне не понравилось. Дети… наивные и верят в чудеса. Не знаю, что она себе напридумывала, но понимала одно — смотреть на маму ей сейчас нельзя. Пусть останется для нее такой, какой она ее всегда знала. А не в крови… под дождем с закрытым лицом.