Возможно, я озлоблена, обижена, но зачем лицемерить?! Не было там никого, с кем хотелось увидеться и сказать «привет». Наша бедность так всех веселила, давая шансы за мой счет понравиться богатеньким ученикам в классе, что я «наелась» этого общения на всю жизнь. Стервятники.
Но не буду об этом, я прошла этот этап в своей жизни. Мое ужасное детство — закрытая тема, к которой я бы не хотела никогда возвращаться.
Мы вышли из такси, после того, как Стас оплатил проезд, и пошел впереди нас, схватив все сумки. Странный мужчина. Категоричный, но вместе с тем общительный, даже шутил иногда, развлекая Сережу, пока ехали в машине. Еще он отлично играл на гитаре, об этом рассказал в пути, и умел интересно рассказывать истории. Была удивлена, поражена, с наслаждением слушая приятный голос, смеясь от его шуток и прибауток. Касательно его работы — профессионал. Постоянно рядом, но никогда не видно, а сейчас, наоборот, только с нами. Все оплачивал, решал за нас, а мы только следовали за ним. Очень похож на Картунова, но мягче.
Позвонив в квартиру, не дождалась ответа. Посмотрела на сына, улыбающегося мне, с нетерпением ожидающего встречи с бабушкой, и прижала к себе. Стояли некоторое время, а потом послышались шаркающие звуки. Дверь открылась, и я увидела ее. Свою маму.
Лариса Викторовна смотрела на нас с тоской. Она не изменилась, лишь состарилась, седая совсем стала. Вес набрала ещё больше, чем я помнила, поэтому очень тяжело дышала. Махнула рукой, приглашая в дом, приветствуя такой фразой:
— Проходите, а мужика не надь мне тут. Пусть шурует.
Стас ухмыльнулся, оценив доброту женщины, и все равно танком попер внутрь, проверяя комнаты под громкое возмущение:
— Э-э-э, милок, тебе чего тут надо?! Я полицию вызову и…
— Мама, Станислав проверяет квартиру, — поспешно добавила. Что интересно, она сразу замолчала. Как будто поняла, лишь недовольно буркнула:
— Квартиру? А что ее проверять? Квартира, как квартира.
Ухмыльнулась, отмечая в ее глазах обиду, а потом безразличие. Женщина скривилась, махнула рукой, что ей все равно, и поплелась в зал, единственную комнату в квартире. Шла она, переваливаясь, держась за стены, боковушку нового дивана, уже засаленного и в пятнах, и, оказавшись у кровати, сняла черные, а когда-то серые тапки, взобралась на постель. Прилегла, удобно разворачиваясь к нам спиной, и закрыла глаза.
«Мама как… мама. Ну, правда, не знакомиться же с внуком?!»
Помогла сыну раздеться и разуться, и сама скинула все, быстро развешав верхнюю одежду на крючки вешалки. Сын стоял и боялся идти, не так он представлял встречу с бабушкой. Я тоже, но, Ларису Викторовну не исправить.