— Это нужно знать тебе, так что ты и раздвигай. Еще раз повторюсь — теперь все вопросы решайте с Дмитрием!
— Мы же сказали, чтобы условие было: после развода он все оставил тебе, а ты переписала на нас.
— Картунов так и сказал, все оставит мне после развода, — беспечно заявила, радуясь, что довела мужика до предела. Не только мне одной мозг можно выносить.
— Отлично, и когда развод?
— Как ему надоест. Условие мужа.
— Так сделай, чтобы надоело! Если хочешь, чтобы ты и твой пацан нормально жили.
— А что, могут ненормально?
— А ты подумай, — рявкнул Алексей Алексеевич, и перед тем как выключиться, возмущенно процедил: — Бабы — дуры.
Стояла и смотрела на снежную бабу, которую вчера жильцы дома усердно лепили. Такая большая румяная веселая. И рядом с ней невзрачный Дед Мороз и Снеговик. Снеговик — творческая работа, не придерешься. Видно, что с душой делали, а дедушка совсем не удался. Как будто его творили из последних сил, чуть ли не лопатой придавая самые красивые штрихи, и поэтому все торчало. Подошла ближе и стала варежкой бить по выпуклостям, разравнивая их. Да и увеличить нужно. Как он может быть меньше Снежной Бабы? Неправильно.
Начала набивать снег, позволяя себе ни о чем не думать. Но мысли вновь и вновь возвращались к тому, что мой сын в опасности. Они так безжалостно лишили меня моей кондитерской, в которую ушло столько денег, сил и надежд, и что особенно ужасно, закрыли в ней невинную девушку, обрекая на смерть, что им будет запросто выкрасть и моего малыша.
Даже не заметила, но пока думала, привела в порядок шубу деда, и начала катать снег, чтобы слепить мешок. Столько во мне ярости бушевало, что не описать словами. Трясло от такого разговора, и нужно было успокоиться.
— Мама, мама и я хочу! — воскликнул сынок, бросая ватрушку.
— Помогай, кидай снег, — весело произнесла, показывая Сереже как правильно. Он сразу же принялся за работу, пыхтя и улыбаясь, рассказывая о том, как Дед Мороз оживет и принесет ему в подарок братика.
Чуть не захлебнулась слюной, замирая на месте, мгновенно считая дни, понимая, что еще не пришли, а должны уже быть. Но такое у меня часто бывает. И чувствовала я себя нормально.
Замечая, как сыну нравится, перешла к Деду Морозу, желая выполнить выпуклые звезды на шубе. На улице было темно, поэтому достала сотовый, чтобы посмотреть время. Поздно. Нужно идти. Не успела убрать, как вдруг услышала знакомый голос:
— Ну, привет, что ли…
Мгновенно тело обдало кипятком, а потом холодом. Меня словно парализовало на несколько секунд, за которые я вспомнила всю свою жизнь до рождения сына. Повернулась и увидела Евгения, а вернее, Лодкина Евгения Константиновича.