Я ничего не понимала: совсем недавно Штурм был тамбовским волком, а сейчас — товарищем, и к тому же капитаном.
— Вот эта дама позвонила, сказала, что ее подруг взял в заложники известный киллер, — оправдывался все тот же бронежилет, указывая на Степу. — Переговоры с ним бесполезны, она якобы уже просила, поэтому только захват штурмом. Ой, извините за тавтологию, Иван Андреевич. Мы сейчас этих дамочек с собой заберем, чтобы им впредь было неповадно шутить с уважаемыми людьми.
Степа стояла в сторонке красная, как перезревший помидор. Ой, как бы ее, а вместе с ней и нас менты за ложный вызов на томат не перекрутили.
— За что, гражданин начальник? — очнулась Алина. — Кто же знал, что он капитан? Мы думали, он убийца. Ошибка вышла. Мы бдительность проявили, а нас наказывать? Простите нас, мы больше не будем.
— Если позволите, я сам с ними разберусь, — проявив неслыханное благородство, вступился за нас Штурм.
Долго уговаривать ОМОН не пришлось, со словами:
— Ну, если вы к ним претензий не имеете, мы поедем, — бронежилеты отдали нас на поруки Ивану.
— Иван, а вы, правда, капитан, — спросила Алина, как только мы остались вчетвером.
— Правда, капитан службы госбезопасности.
— Ой, а у меня знакомый генерал в вашем ведомстве работает.
Сколько я знаю Алину, она всегда кичилась знакомствами.
— У меня тоже, — нашелся с ответом Штурм. — Вот что, на пробежку я опоздал, на службу мне через час — есть время попить чая. Не возражаете?
— Нет, — мы были рады, что Штурм не держал на нас зла, и как стадо провинившихся коз побрели вслед за хозяином на кухню.
На столе мигом возникли блюдца, чашки, коробка с пакетиками чая.
— Как будто чего-то не хватает? — Иван посмотрел на не слишком щедрый стол и достал из холодильника мед, и печенье.
— Один живете? — догадалась Степа. — Кто же мед в холодильник хранит? Он и так два года может стоять и не испортится.
— Да? А я не знал, и потом надо же что-то в холодильнике держать? Я дома ничего не готовлю. Утром чай или кофе. Обед на службе. Ужин, где придется.
— Может, вам приготовить обед? — подхватилась Степа.
Я ревниво скосилась на тетку: «Одно дело — мы с Олегом, но зачем раскармливать постороннего мужика? Ой, Степа, Степа. Замуж тебе надо, тогда не будешь хвататься за чужие сковородки и кастрюли».
— Нет, — остудил пыл моей незамужней родственницы Штурм. — Лучше расскажите, как вас угораздило такой цирк устроить?
— Да уж, — выдохнула я. — Вы не сердитесь на нас, пожалуйста. Дело вот в чем, — и рассказала ему, как мы связали смерть Богомолова и те неприятности, которые происходили с нами на каждом шагу в Англии.