Вода стекала по лицу и заливалась за шиворот. Вот тебе и лето теплое, лето жаркое. Дождь был холодным и неприятным.
Пройдя вперед, заметил ярко-зеленые глаза кота, которые сверкали на пороге небольшого домика, где хранился инвентарь. Цербер громко мяукнул и скрылся внутри помещения. Пошел следом и замер. На сломанных качелях, свернувшись клубком и поджав по себя ноги, лежала Ксюшка. Я так быстро на костылях еще никогда не передвигался.
— Ксюша, Ксюша! — тереблю девушка, трогая её за замерзшие руки.
— Убью, — хрипит она, кашляя, — вот как только на ноги встану, вас всех прибью.
— Богдан, ты чего здесь торчишь? Вот черт! — Андрей оказался рядом очень быстро, подхватил Ксюшу на руки и побежал домой. А я за ним.
Андрей ругался так, что мат проскальзывал через слово. А дома, когда отнесли Ксению в комнату, выскочил в коридор и хлопнул дверью. Я же быстро набрал врача, который пообещал приехать в течение пятнадцати минут. Сам же присел на край кровати, накрыл девушку пледом и стал растирать ноги, совсем не зная, чем помочь
-. Сейчас, сейчас согреешься, — может, в ванну горячую посадить, а самому за чаем сбегать?
Дверь вновь открылась, и к нам вернулся хмурый и недовольный Андрей. На подносе, который принес с собой, стояла большая чашка чая, много нарезанного лимона. Все это он сгрузил на прикроватную тумбу и вновь убежал.
И только слышно было, как внизу он кричит на Ангелину.
— Дура, я, что просил сделать? Отвлечь от Богдана!
— А я и отвлекла! Сам не знаешь, чего хочешь!
Я лишь сильнее сжал челюсть уже точно знаю, с чьей подачи няня была отправлена на улицу. Помог девушке сесть, поправил за её спиной подушку и протянул горячий чай.
Она со мной не разговаривала, только отогревала руки и делала маленькие глотки. Хоть бы все обошлось!
Врач приехал очень быстро. Валентина Федоровна, как узнала, что произошло, дала по шее сначала Андрею, потом мне. И хочу сказать, получить от грузной женщины то еще удовольствие. Нас выставили за дверь и запретили не то, чтобы смотреть, даже подслушивать.
— Андрей, — говорю, стоя под дверью и переживая за няню, — доигрались мы. Не буду я с тобой спорить.
— Сдаешься, да?
— Ты дурак, нет? Мы из-за спора Ксению заморозили. Что, хотел её отвлечь от меня, выступить благородным рыцарем? Ты охренел уже, братец.
— Рот то прикрой! — шипит на меня.
— Сам прикрой! Нужна машина? Забирай! Только от девушки отвали. И проваливай, зачастил ты здесь быть уже.
Он смеется, откинув голову.
— А я водитель, если что, — разводит руками, — так сказала твоя мама.
— Уходи, — моя выдержка подходила к концу, еще немного и сорвусь.