Сперва думала, что они так шифруются, но Кир вскоре начал худеть и даже загар стал каким-то прозрачным. Инкуб словно таял, как лед под солнцем.
— И не сорвешься? — не выдержала наконец.
— Нет. Если тебе неприятно, что я сплю с другими женщинами, то я лучше умру, чем расстрою свою госпожу.
Он ерничал. Издевался. А глаза стали огромными и бездонными. Кир явно умирал.
Ольга не понимала, что с ним происходит и все чаще жалобы на невнимание сменялись сердобольными всхлипами: несмотря на уговоры, к врачу Ворон не шел.
Но и я глядеть на его муки не могла. Сердце кровью обливалось, когда видела Кира… таким. И один из дней закончился для нас на сеновале за околицей.
Ох, как любил меня Ворон! Он словно забыл о себе, растворился в моих желаниях, с благодарностью забирая все, что я отдавала.
Словно и не кололось старое сено и полевки не скреблись в углу. В какой-то миг показалось, что у входа мелькнула тень. И тут же пропала. Наверное, сова прилетела охотиться.
Потом мы долго лежали обнявшись и я поняла, что никому Ворона не отдам. Он мой! И, если понадобиться, буду сражаться за него со всеми женщинами мира.
Но этого делать не пришлось: пропала даже подруга. Да и на улице было подозрительно тихо.
Куры оказались загнанными в сарай, подоенная корова устало вздыхала.
— Как-то баба Дуся сегодня рано управилась. Кир?
Он замер, словно услышал что-то. И вздрогнул, когда я коснулась его спины:
— Что ты сказала?
— Говорю, странно. Корова уже дома, и остальная скотина обихожена. А ведь вечер только начался!
Под пальцами — каменные мышцы. Поворот головы — слишком напряжен. Кира что-то беспокоило.
И это могло быть только…
— Аллиан?
— Тсс, — он прижал палец к моим губам. — Не призывай. Не надо.
Но, заботясь обо мне, смотрел Кир в сторону. Потемневший взгляд обшаривал окрестности, и в расширившихся зрачках полыхал знакомый отблеск.
Начинается? Уже? Так скоро?
Только теперь мне стало страшно по-настоящему.
Но небо не торопилось падать на землю, а адское пламя — пожирать окрестности. Птицы по-прежнему перекрикивались в ветвях, готовясь ко сну, а зеленые жуки ползали в чашечках шиповника. Его аромат наполнял воздух и от этого становилось не по себе.
Совсем с ума сошла! Вернусь домой, первым делом отправлюсь к психологу, иначе это превратится в фобию. Представила себя со стороны: авторская встреча, читатели подносят шикарный букет, а я с ногами запрыгиваю на стул и пытаюсь отбиться сумочкой.
Картинка показалась настолько несуразной, что удержаться от смеха не получилось.
Настроение тут же улучшилось. И небо показалось не таким темным, и воздух — прозрачным, и птицы перекликались не тревожно, а просто сонно.