— Он — тоже? — в глазах подруги стояла растерянность.
— Конечно! Он же мой телохранитель! Обязан доставить в целости и сохранности! Так ведь, Кир?
Ворон на мгновение сменил кислое выражение лица на кривую усмешку:
— Разумеется! Спать уложить, оделяко подоткнуть, сказу почитать, а лобик поцеловать…
— А чего это только в лобик? — хохотнула я и потянула его за собой. И не вниз по лестнице, а вверх — там, у выхода на чердак был закуток. Одному просторно, двоим — тесно. Но если как следует прижаться друг у другу…
Он отстранялся, но я льнула к нему. Откровенно и нагло, как шлюха в подворотне. И совсем не стеснялась! Даже не боялась, что кто-то поднимется сюда и, привлеченный шумом, заглянет в закуток. Плевать. Вино и страх сделали меня чуточку безумной. Но окончательно сорвала крышу близость вот этого роскошного тела, запах сильной, очень мужской туалетной воды и… И плевать, что Кир — демон. Чудовище. Пусть. Но это — мое лично чудовище.
— Сумасшедшая, — он не оставлял надежды образумить меня, увести и, может быть, уложить спать и даже поцеловать в лобик. Как и обещал. Но я хотела другого.
И Ворон сдался.
— Сама пожелала!
Миг — и ноги теряют опору. Юбка задрана до талии, а мужские пальцы сжимают мою задницу так, что кричать хочется от боли. И наслаждения.
Он чуть приспустил джинсы. Мои колготки мешали, и через мгновение от них остались лишь жалкие ошметки.
— Сама захотела, — прорычал мне в ухо и с силой впечатал спиной в стену.
Сильные, грубые движения. Пряжка ремня царапала бедро, но это лишь множило ощущения. Почему-то казалось правильным — так, почти через силу, через боль. Неожиданно она показалась прекрасной. Мелькнула мысль, что я многого не знаю, и ту же захотелось ответить, благо руки оставались свободны.
Пуговицы отлетели от рубашки, но я даже не услышала, как они падали на пол — все мои ощущения заполнял Ворон. Я видела только его. Слышала только его. Чувствовала только его аромат, тяжелый, с легкой горчинкой. Но этого казалось мало. Вытянувшись, лизнула щеку. Соленая. И немного пряная. А к гладкой коже было так приятно прикасаться! Чувствовать, как впиваются в неё ногти, как изгибается Кир навстречу ощущениями самой стремиться к навстречу, заставляя ускорить темп. Меня впечатывало в стену, но все, что я чувствовала — дикое желание, чтобы это не прекращалось.
А потом пространство вокруг вздрогнуло и поплыло перед глазами. Тело свело судорогой, в центре которого было невероятно-дикое наслаждение.
Ноги подкашивались, так что Киру пришлось придержать за плечи.
— Довольна? — в темных глазах плескалось презрение. — Какие еще будут приказания?