Проклятье! Я попала в собственную ловушку!
Свободная рука нашарила под футболкой кулон. Он повис между нами, как призрачный барьер.
— Я не идиот, против Ловца не пойду. Но и продолжаться так больше не может!
— Что… продолжаться?
Голос дал петуха, вызвав у Ворона смех, от которого по спине мурашки побежали. И самое противное, я не могла понять, от страха это, или от жуткого желания? Этот гад просто источал сексуальность, своды с ума прильнувших к телевизору женщин. Интересно, сколько из них представляют в кровати его, а не опостылевшего мужа? И сколько готовы отдаться по первому же знаку?
Эти мысли были неприятны. Когда же осознала, почему, чуть себя не возненавидела: оказывается, я банально ревновала. И сходила с ума от желания!
— Поняла? — ухмыльнулся Ворон. — И что ты собираешься предпринять?
Молчание повисло между нами плотной пеленой, оно не давало вдохнуть полной грудью, воздух словно загустел. Хотелось открыть дверцу и если не выскочить, то хотя бы полной грудью вдохнуть свежий ветер.
Но для этого надо было отпустить Ловца.
Кулон чуть покачивался на цепочке, в такт подрагивающей руке. И сделать с этим я ничего не могла.
— Тогда, в подъезде, ты была смелее!
Ворон уже нависал надо мной. От него пахло хорошим табаком, кожей, немного парфюмом и… опасностью.
— Гелла, ты хоть понимаешь, что творишь? — хрипловатый голос сводил с ума и я с трудом нашла в себе силы кивнуть, только потому, что требовался хоть какой-то ответ.
— Не понимаешь! — он отстранился и сразу стало больно и одиноко.
Я чуть не застонала от разочарования, а Ворон сжал руль обеими руками и продолжил:
— Я же чувствую тебя! Всем своим существом чувствую! И страх, и боль, и ненависть… Знаешь, это не очень-то и приятно. Особенно когда тебе плохо. Сейчас ты напряжена, беспокоишься, волнуешься. И мне плохо, потому что Ловец считает это моей виной. Как поступишь?
Его дыхание на моей щеке сводило с ума.
А ведь Кир прав. Я действительно волнуюсь так, что нервы вот-вот лопнут, как чрезмерно натянутые канаты. А тут еще этот… соблазняет!
— Тебе нужно сбросить напряжение.
Голос звучал буднично, словно Ворон стакан воды предлагал.
— И как?
— Мастурбация? — он смотрел пристально, прямо в глаза. — Ведь поможет?
— Иди ты!
Я все-таки вырвала руку и замок щелкнул, выпуская на волю.
— Я могу и выйти…
Он насмехается! Это видно по глазам, в которых пляшут задорные огоньки, по ухмылке, что спряталась в уголках четко очерченных губ, по интонации…
— Незачем. Заводи, поехали — у меня много работы.
— Будешь сублимировать? Всю энергию и нерастраченную ярость выплеснешь на страницы книги? Тогда, боюсь, это будет совершенно новый для тебя жанр. Какой сюрприз ждет читателей! Справишься?