Совпадений было слишком много. Бездушники уничтожили ноутбук и все носители. Ольгу тоже обворовали с тем же результатом. Но хранилище банка подверглось атаке только после того, как я рассказала о нем Ворону.
Я разжала судорожно сведенные пальцы. На ладони отпечатался след от Ловца.
— Ну, Ворон, погоди…
И все же перед тем как завести двигатель, сосчитала до ста — попадать в аварии я не собиралась.
В гостиничный номер поднималась, уже ожидая увидеть разгром. Но все вещи оставались на своих местах, в шкафу никто не копался. Я поздравила себя с идеей не оставлять лаптоп ни на минуту. Если он кому-то понадобится, им придется встретиться со мной лицом к лицу.
Заправленная бежевым покрывалом кровать манила, но я преодолела её зов. Контрастный душ, кофе… и мысли.
Отвлечься можно было только одним способом: погрузившись в работу.
От романа я оторвалась только, когда мысли стали путаться, а пальцы все чаще промахивались мимо клавиш. Сон грозил настигнуть прямо за столом.
Передвигаясь, как сомнамбула, добралась до кровати.
Удобный матрац, свежее белье… и отдых! Последнее, что помню, как устанавливала будильник на телефоне — спать, сколько хочется, сейчас было роскошью.
Сновидения накинулись как утки в городском саду на куски булки. Я то бежала по каким-то коридорам, то стояла рядом с кустом, который усыпали распускающиеся розы. Длинный шип пронзал руку, соединяя вены с капиллярами, несущими мою кровь по стволу, отчего лепестки из розовых становились багрово-красными.
Потом был гроб, в который меня бережно уложили. Хотелось крикнуть, что я живая, что он ошиблись… но вокруг лежали колючие букеты, и стоило вздохнуть, как шипы вонзались глубоко-глубоко, пронзая плоть, добираясь до костей. Один отломился и я чувствовала, как с каждым ударом сердца он приближается к нему. Боль была невыносимой…
А потом стало ясно, что это сердце стучит. Это комья земли ударяются о крышку гроба, а я лежу в темноте, и только цветы, напоенные моей кровью, красновато мерцают в кромешной тьме.
Крик беззвучно оттолкнулся от оббитой изнутри белым атласом крышки, отскочил от мягких стенок… Ужас вместе с шипом медленно пронзал грудь и воздух выходил со свистом. Сначала тихим, однотонным, а потом словно взвыли волынки, наигрывая до боли знакомую мелодию.
Будильник! Он спас от безумия!
Я подскочила, чувствуя, как прилипла к телу мокрая от пота одежда. Руки лихорадочно шарили по тумбочке, ища выключатель настольной лампы. Наконец, электрический свет равнодушно залил спальню, а я невольно посмотрела на руки. Чисто. Ни следа укола, ни синяка, ни шрама.