Про «сглазили» чушь, конечно, а вот насчет морока подумать стоит. Пришлось обходить комнаты. Демону необязательно использовать магические костыли, но Ворон без зазрения совести применял различные предметы из арсенала гадалок и деревенских знахарей. Мог и иглы подкинуть!
Квартира оказалась «чистой». Как и сама Ольга. Ей ничего не угрожало, но успокоиться не получалось: если Кир смог использовать её один раз, то сможет и в другой. Мои защиты и блоки его не остановят, даже с учетом того, что сила выросла.
Это пугало тоже: меньше всего на свете я хотела стать экстрасенсом. Напротив, я мечтала потерять и те крохи магии, что сидели во мне застарелой занозой.
Но молитвы много лет оставались без ответа, а значит, справляться с проблемами придется самой, без помощи высших сил.
А еще… видимо, настало время покончить с прошлым. И отвязаться от Ворона, слишком уж сильным оказалось влечение. У меня трусики намокали при одной мысли о нем. И это раздражало куда больше, чем если бы Кир был человеком: все же зависимость от демона — не самое лучшее в жизни.
Наконец, Ольга заснула. Я не решилась её ни будить, ни оставить одну. А утром велела собираться: что бы ни случилось, уехать я планировала сегодня вечером. Даже если выходить из шоу случится со скандалом.
Но все прошло мирно. Режиссер только попросил отсрочить отъезд на пару дней: нужно было переписать сценарий.
— До завтра, — согласилась я на небольшую отсрочку. И поспешно ретировалась: с другой стороны, к режиссерскому столу подходил Ворон. Встречаться с ним лицо к лицу не хотелось.
Да что там! Я до дрожи боялась передумать! Одно его слово, одно прикосновение… Черт! Я же теперь в собственную квартиру не смогу войти, не вспомнив того, что там творилось! А кресло придется выкинуть, потому что сама в нем сидеть не смогу, а гостям не позволю. Слишком много воспоминаний оно хранит!
— Что ты сказала режиссеру? Он едва не танцует!
Проклятье! Разминуться не получилось: Кир нашел даже в темном углу, куда я спряталась в надежде остаться незамеченной.
— Еще бы! После того случая с лярвой он только и мечтает выкинуть меня из программы. Да вот нельзя было.
— А теперь что — можно?
Красноватые отблески в глазах. Не страшно, но чертовски притягательно. И этот излом брови! Ведь знает, как на меня действует это выражение лица, и все равно… Тварь! Он ведь специально!
— Теперь — можно! Я устала, а впереди новый роман. Так что решила закончить все поскорее.
Хотелось увидеть сожаление, разочарование. А получила лишь равнодушие. Но хоть этот изгиб исчез. И то хлеб!