— Куда собрался? — насмешливый вопрос заставил игошу замереть и кинуться обратно.
Парень взмахнул рукой.
Короткая плеть свистнула, но призрак оказался быстрее. Он попытался спрятаться за спиной Даши, заставляя ее умирать от страха, но кот поднялся на задние лапы, распахнув передние как для объятий. Но сверкающие крючки когтей намекали, что подходить опасно для жизни.
Игоша замешкался. Парню хватило этих секунд, чтобы оказаться рядом. Свистнула нагайка и призрак свернулся клубком, вереща от ужаса.
Жалость захлестнула Дашу так же сильно, как мгновение назад — ужас.
— Он же ребенок! — встала она между парнем и игошей. Земля комками осыпалась из-под ног и падала в яму, в темноте казавшуюся бездонной.
Парень опустил поднятую руку. Игоша замер, сверкая темными глазенками, и даже перестал выть, с любопытством наблюдая за происходящим.
— Ребенок, говоришь? — губы парня искривила ухмылка. — Ну да. Только этот ребенок тебя только что на тот свет не отправил.
— Все равно, нельзя так. Тетя говорила, он тоскует, нужно помочь ему обрести покой…
— Ну да, ну да, — нахмурился парень. — Тогда сделай это поскорее. Не сумеешь
— через две ночи я упокою его по-своему. Иначе этот… ребеночек стольких на тот свет отправит…
Парень развернулся на пятках. Казалось, сыпучая земля ему не мешает, он идеально держал равновесие.
— Подожди! — Даша схватила его за руку. Ту самую, что сжимала плеть. — А ты кто?
Он повернул голову и улыбнулся. В этот раз — открыто:
— Странная ты. А я — сновидец.
И — исчез. Просто растаял, растворился в воздухе.
Рядом всхлипнул игоша. Кот спрятал когти и принялся старательно умываться, всем своим видом показывая, что ни на капельку не верить призраку, а Дашу так вообще презирает до глубин своей кошачьей души.
Девушка не решилась погладить рыжую голову. И повернулась к малышу:
— Как тебя зовут?
Крохотное личико сморщилось. Широкий, похожий на лягушачий рот скривился, и плаксивый голос протянул:
— Игоре-е-ек.
Или что-то похожее, Даша не поняла: воздух вздрогнул, и тиканье, которое не прерывалось ни на миг, сменилось гулким, протяжным часовым боем.
Игода сгинул уже при первом ударе.
Кот же и ухом не повел, продолжая вылизывать взъерошенную шубку. Просто сперва угасло свечение, потом силуэт потерял четкие очертания, стал прозрачным, пока не исчез полностью.
Часы пробили шесть раз. На последнем ударе Даша вздрогнула, оступилась и полетела в яму, на дне которой копошилась непроницаемая тьма.
Проснулась она от собственного крика. Одеяло откинуто, подушка валялась на полу, мокрые от пота простыни сбились в тугой комок.