В безразличии Франчески не было того презрения к приматам, которое так яростно демонстрировал ее кузен Тео, она скорее всегда была в своих мыслях. Не знаю, о чем она там размышляла, по ту сторону своего безразличия, может, задачки по химии решала или доказывала новые теоремы, но меня ее присутствие всегда напрягало. Хуже Франчески был только Тео. О его 167 баллах на тренировочных тестах знали все. Как и о планах заняться политикой. Члены его семьи присутствуют в Сенате, по-моему, с момента его образования, а если послушать Тео, так, вообще, еще и раньше. Тео был красив, красноречив и, несмотря на весь свой снобизм, а может, и благодаря ему, пользовался популярностью у девчонок. И был капитаном нашей школьной футбольной команды. Это несмотря на то, что лучшим игроком был я. Типа мне не хватает харизматичности, чтобы вести за собой команду, — что-то такое сформулировал наш тренер. Не могу сказать, что я завидую Тео, скорее просто недолюбливаю. Что ж, возможно, сегодня я вижу этого говнюка в последний раз.
— Ну что, господа гении и приматы, собираемся сегодня вечером в «Большом слоне»? — добродушно предложил Тео, вальяжно развалившись в своем кресле. — Гульнем за окончание этого славного учебного заведения?
Отовсюду послышались одобрительные возгласы. Тео встал и, все так же важно неся себя, подошел к сестре. Франческа обернулась к нему. Они тихо перекинулись парой фраз и направились к входу. Франческа была единственной в нашем классе, кого Тео уважал. Второй наш «гений», Фред, его уважением не пользовался.
Хотя у Фреда коэффициент интеллекта тоже был повыше, чем у Тео, Фреди был типичным ботаником. Его воля в районе 25 баллов делала его пригодным исключительно для науки, а Тео как-то заявил, что только интеллект, подкрепленный волей, может достичь истинных вершин.
Помнится, учитель Яцукава тогда моментально опроверг эту сентенцию, заявив, что Тео, в силу своего юного возраста, не понимает принципа эффективного распределения бремени ответственности, лежащего в основе нашего мировоззрения. Только полное принятие своей роли каждым гражданином дает обществу возможность эффективно существовать. Система распределяет каждого туда, где он принесет обществу максимальную пользу, и стоять у станка — это ничуть не меньшее достижение, чем руководить страной. Оценивается не твое положение в обществе, а то, насколько ты эффективен на своем месте. «Не понимать этого — глупость и юношеское позерство, оспаривать это — преступление», — грозно сверкал узкими глазами Яцукава.
Я перестал верить в эту чушь года два назад, когда мне стукнуло четырнадцать и мои первые тренировочные тесты стали регулярно показывать, что я предназначен для сектора А.