— Зачем Франческа это делает? Вы же не можете не иметь никаких предположений? — спросил я, прекрасно понимая, что мои слова звучат дерзко.
Но не спросить я просто не мог, услышанное сегодня перевернуло весь мой мир.
На этот раз отец промолчал по поводу моей несдержанности. Мама вообще уже давно сидела так тихо, как будто ее и не было за столом.
— Зачем? — Май тяжело вздохнула. — Хотелось бы мне знать это наверняка. К сожалению, я не телепат и не пророк. Однако если забыть об отсутствии фактов и включить фантазию, могу предположить, например, что Франческа хочет власти. По себе знаю, что власть куда привлекательнее теплицы с огурцами.
— Но она и так могла бы со временем править Городом! С ее интеллектом система гарантирует ей попадание в Триумвират.
— Могла бы. Возможно, что-то из озвученных тобой условий ее не устраивает.
— Как это? — не понял я.
— Может быть, Фандбир не устраивает «со временем», может быть, «Триумвират».
— Вы полагаете, Фандбир хочет пойти против самих основ системы? — таким мрачным отца я никогда не видел.
Май рассмеялась.
— Нет, Марк. Это моя неудачная шутка, не более того, мы ведь говорим всего лишь о девочке, пусть и способной. На самом деле я подозреваю банальный юношеский бунт, который, по недосмотру директора Штолле, может иметь не самые приятные последствия.
Я растерялся. Только что, как мне казалось, я был свидетелем зарождающегося, невиданного Городом революционного движения, и вдруг — юношеский бунт. Это у них в секторе В такие шутки?
— Ох, вы посмотрите, сколько времени! — воскликнула вдруг Май. — Как же я злоупотребила вашим гостеприимством! Позвольте поблагодарить вас за приятное общество и вкуснейший ужин.
Советник как-то внезапно засобиралась. Я оторопело сидел, кивая, когда требовалось, и пытаясь собрать в кучку разбегающиеся мысли. Буквально через десять минут отец уже вышел провожать Май.
— У меня нет никаких сомнений в вашей объективности, директор. Уверена, что в отношении Эрика расследование было проведено безо всякой оглядки на ваше родство. Я отражу это в своем заключении, — услышали мы голос Май.
Ну вот, значит, зачем она приходила. Проверить отца. И ей хватило для этого обычной светской беседы? Или все-таки не совсем обычной? Так Май шутила по поводу замыслов Франчески или нет?
Я поднялся. Хотелось оказаться в своей комнате, чтобы хоть как-то все осмыслить.
— Эрик! — мама поймала меня за руку и заглянула мне в глаза.
Я понял, что она напугана. Куда сильнее, чем тогда, когда ждала меня после новостей об аресте Фреда.
— Ты чего, ма? Тут-то я точно ни при чем, — попытался успокоить ее я.