— Думаю, это ни к чему.
Я до скрипа сжал зубы.
— Госпожа Хофман, можно вас попросить назвать средний коэффициент интеллекта по «Зеленому треугольнику», — обратился я к помощнице Дядькина.
Женщина смерила меня задумчивым взглядом.
— Я уже полюбопытствовала. 92, — ответила она.
— А на «Треугольнике» работает шестьдесят тысяч человек, — повторил я услышанную когда-то от советника Май мысль, — и подавляющее большинство из них — такие, как я. Можно даже смело сказать, что «Треугольник» — это и есть мы. Если что, я буду на складе.
В наступившей снова тишине я вышел и на ватных ногах зашагал к проходной.
Я остался частью рабочей группы.
Хофман позвонила мне и пригласила в айти-отдел тем же вечером. Проклиная очередную проявленную инициативу, я вместо следующего дня стажировки на складе поплелся туда. Все познается в сравнении. Теперь даже ненавистное обучение у главного кладовщика казалось таким приятным и родным. Но поздно. Надо было раньше головой думать.
В мои обязанности входило строить запросы и отчеты в системе, имитируя обычную работу на складе, а специально написанная Дядькиным программка фиксировала, сколько времени я убил на очередную операцию и сколько ошибок при этом сделал. А еще Дядькин засадил меня читать мануал и потребовал отмечать все места, которые мне приходилось перечитывать более двух раз. Я злорадно изрисовал жизнерадостным оранжевым маркером две трети инструкции.
В общем, я был подопытной мартышкой. Окружающие же, по какой-то неведомой причине, считали меня революционером. Понял я это с самого утра.
Снова встречавший меня у проходной Влад так восторженно сверкнул на меня очками, что я даже зажмурился. И сразу сообразил, что опять во что-то вляпался.
— Наши все уже в курсе, Кристинка вчера не слезала с телефона, — заговорщицким шепотом сообщил он. — Ты молодец, брат! Мы все за тебя! Ты все правильно вчера им высказал!
— Ты сейчас о чем? — с тоской спросил я.
— Ну, про то, что «Зеленый треугольник» — это мы. Только ты осторожнее, к главному приходили из Безопасности, не лезь на рожон.
Я не нашелся что ответить, но твердо пообещал себе вообще больше никуда не лезть, а любой появившийся в поле зрения рожон обходить по широкой дуге.
По правде говоря, я здорово перетрусил. Мне совершенно не хотелось доказывать Безопасности, что я не верблюд. Стоит Дядькину написать на меня отрицательную характеристику, и я потом полгода буду ходить под пристальным вниманием компетентных сотрудников. И то, это если мне очень повезет.
Больше всего я опасался обеда в столовой, боялся, что кто-нибудь из айтишников начнет развивать за столом тему моей личной революции в рамках их отдела, но Дядькин, как выяснилось, не зря сидел в кресле начальника. Если уж мне с моими 114 баллами это пришло в голову, он просто обязан был предвидеть и предотвратить брожение умов и несварение желудков своих подчиненных.