В первый же день главный айтишник настоятельно зазвал меня за свой стол, где я молча и просидел в компании с ним и Хофман все четыре дня существования нашей рабочей группы. Да, именно так. Айти-отдел справился с проблемой, годами отравлявшей жизнь склада, за четыре дня.
И то в последний день мы просто ждали Смит из логистики.
— Вот что, Скрам, — нарушил молчание во время нашего последнего совместного обеда Дядькин, — я так понял, парень ты незлой и трудолюбивый, и все, чего ты хотел, — наладить работу своих коллег.
Хофман согласно кивала в такт словам шефа.
Даже до меня дошло, что Дядькин сейчас не просто рассуждает о своих наблюдениях за более примитивной формой жизни.
— Работать тяжело было, — осторожно сказал я, — вот мы и обратились к вам за помощью.
— Верно, — согласился мужчина, — отлично сформулировал. Вот так всем и говори.
Его помощница снова кивнула.
— Обычный производственный вопрос, — добавила она.
— Что же еще? — как можно искреннее спросил я.
Дядькин отхлебнул яблочного сока, задумчиво рассматривая меня.
— Ничего более. И для твоего же блага, поверь в это.
— Я верю.
— Молодец, — вздохнул главный айтишник.
Неужели он действительно напишет Безопасности, извините за тавтологию, безопасный для меня отчет? Удивительно. А казался вредным желчным сухарем. Ни фига я, оказывается, не понимаю в людях.
— И лучше бы тебе больше не мозолить глаза Смит. Скажем ей, что твоя часть работы закончилась, и мы тебя отпустили, — предложила Хофман, вопросительно взглянув на Дядькина.
— Да уж, пусть лучше идет себе от греха подальше.
Несмотря на данное себе обещание не нарываться на неприятности, до зуда в ладонях захотелось запротестовать. Одного воспоминания об этой мерзкой самодовольной дамочке хватило, чтобы я растерял все свое благоразумие. Я отчетливо понял, что все эти дни ждал нашей новой встречи, чтобы утереть ей нос новой складской программой. А тут получается, что я просто трусливо сбегу.
— Нет, ты это видела? — возмущенно обратился Дядькин к сидящей рядом с нами женщине. — Ты этот взгляд видела? Мы с тобой тут из кожи вон лезем, проявляем чудеса фантазии, чтобы написать на этого щенка неразумного положительную характеристику, а он на нас волком смотрит! Ну и кто из нас троих тут самый недалекий? Да мы все трое форменные идиоты! И я со своими 180 баллами — самый главный!
Мне стало стыдно.
— Извините, я не прав, — пробормотал я, — и спасибо за помощь.
— Чтобы после обеда я тебя в своем отделе больше не видел. И желательно, чтобы я тебя вообще никогда больше не видел, — проворчал Дядькин.