— Нет, не донесу, — процедил я сквозь зубы. — Мне не нужна ничья помощь, чтобы выбросить такой мусор, как ты, с моего склада!
— Да пошел ты, начальник, — он ухмыльнулся.
И тут мое терпение лопнуло. Правый кулак вылетел вперед так быстро, что я не успел толком понять, что делаю. На ногах Пик устоял, но, судя по количеству крови, нос я ему сломал. Пик взревел и кинулся на меня. Хотя, конечно, кинулся — это сильно сказано. Драться он не умел совершенно. Еще два моих точных удара, и поверженный Пик упал в капусту. У меня даже дыхание не сбилось.
Никто из его соратников не двинулся с места, чтобы помочь, и это искренне радовало.
— Возвращайтесь к работе, — сказал я им, — представление окончено.
— Давайте, парни, работать, и так кучу времени потеряли, — хлопнул в ладоши тот фасовщик, что казался постарше остальных, и я с благодарностью кивнул ему.
Поглядывая на валяющегося Пика и как-то нехотя, все тем не менее стали возвращаться к своим делам.
И только идя к двери ангара, я почувствовал, что у меня трясутся колени. И что на меня нашло? Чуть ли не каждый день обещаю себе ни во что не лезть и регулярно вляпываюсь во всякие истории.
У выхода из ангара я столкнулся с Михно и молодым пареньком из фасовщиков. Выходит, кто-то все-таки включил мозги и побежал за подмогой. Лицо у парнишки было испуганным, а у Михно — злым и решительным. Его моржовые усы воинственно топорщились на багровом от быстрого бега лице.
— Что? — выдохнул он, увидев меня.
— Все в порядке. Небольшое производственное совещание, — ответил я.
— А, — хмуро отозвался Михно, — отсовещались уже?
Я кивнул.
— Давай за работу! — Михно подтолкнул фасовщика в спину, практически зашвырнув того в ангар.
Мы отошли подальше от злополучной овощебазы.
— Так что? — спросил Михно снова, когда мы остались одни.
— Пик Чейн хранил в седьмом ангаре агитационные листовки. И самопальный алкоголь. Большинство фасовщиков были в курсе, хотя, думаю, не все, — я не видел смыла скрывать что-либо от Михно, хотя непосредственно за эту бригаду он и не отвечал.
Михно смачно выругался.
— Я доложил об алкоголе начальству, про листовки говорить не буду.
— А может, и следовало бы, — проворчал Михно, — заразу надо выкорчевывать.
От его слов у меня словно гора с плеч свалилась. Мне уже начало казаться, что я единственный гражданин сектора А, не одобряющий происходящего.
— Люди как взбесились все, особенно молодежь. И притом ведь у многих в других секторах родители, братья, сестры. Что ж они, совсем мозги потеряли? — с горячностью продолжил Михно, и я понял, что он уже давно ждал случая выговориться. — Я вон недавно говорю одному такому: «Ты чего, дурак, у тебя же брат в секторе Б!», а он отвечает: «Нет у меня братьев!» Ну вот точно словно взбесились! Зараза это какая-то.