Я с удивлением и каким-то разочарованием наблюдал за тем, как все идет точно по плану Константина. Мы, вопреки здравому смыслу, общими усилиями всего склада расчистили злополучный ангар, организовав вывоз бесхозных товаров в торговые сети по специальному наряду.
Еще за две недели седьмой ангар был введен в эксплуатацию.
Вы когда-нибудь видели что-либо более нелепое, чем склад, украшенный шариками и гирляндами? Мы и это сделали. Людям понравилось. Под сидр и закуски.
Ну а потом началась самая позорная часть нашего представления.
Константин выступил перед всем складом и торжественно поздравил нас с невероятным успехом, которого удалось достичь благодаря нашим общим сплоченным действиям. Были объявлены невероятные цифры и озвучены бонусы, сорвавшие оглушительные аплодисменты, а затем последовала процедура награждения почетными грамотами особо отличившихся. Я не знаю, как Константин их отбирал, наверняка у него была какая-то особая умная система. Мне было все равно. Мне было стыдно за все это.
Я плохо помню, как поднимался на сцену за такой вот грамотой в позолоченной рамочке, что-то даже говорил. Аплодисменты в мою честь не смолкали минут пять.
Поразительно, но люди правда были счастливы.
Грамоту я потом подарил родителям, они порадовались. Не знаю, в курсе ли был отец, что мой непосредственный начальник — сотрудник отдела безопасности, я не спрашивал. Но они с мамой реально мной гордились.
С церемонии я сбежал, не дожидаясь ее окончания, и спрятался в своей квартирке с видом на пустырь. Как же тут было хорошо.
Но поделать уже ничего было нельзя. Я стал звездой.
Единственное, чего так и не смог от меня добиться Константин, это общения с прессой.
После «ошеломительного успеха», достигнутого нашим складом, журналисты присылали мне, как формальному лидеру этой великой затеи, приглашения на интервью пачками, а когда стало понятно, что я не отвечу, подкарауливали меня у дома и у «Треугольника».
Я научился вычислять фигуры папарацци, они, по правде говоря, сильно выделялись на фоне наших работяг, и молча пробегал мимо. Только их мне не хватало.
В тот вечер я заметил невысокую женскую фигуру за проходной и даже в сумерках сразу понял, что это по мою душу. Ну не одеваются так в секторе А — джинсы, бежевый плащик до колена, берет. И главное — шарфик. Лучше бы сразу пришла с табличкой: «Я журналист».
Я совершил обманный маневр, свернув так, чтобы нас разделил поток выходящих с «Треугольника» людей, но женщина оказалась настойчивой и бросилась меня догонять сквозь толпу.
Я ускорил шаг. Не будет же она бежать за мной до метро?