Людей за вертушкой было уже достаточно много, и она, похоже, меня не заметила.
Я совершенно ничего не планировал, просто поддался какому-то спонтанному импульсу — ноги сами понесли меня за Франческой.
Теоретически я представлял себе, что работники теплиц едут от проходной до своего комплекса на автобусах, но впервые оказался у их выхода. Несколько обычных автобусов, какие развозят пассажиров и по городу, стояли вереницей с открытыми дверями. «Теплицы 1», «Теплицы 2» — прочитал я таблички на ближайших из них. Франческа вошла во второй.
Чувствуя себя идиотом, я последовал за ней. Правда, предпочел воспользоваться другой дверью, чтобы не столкнуться нос к носу с Фандбир. Это оказалось излишним — Франческа заняла место у окна и совершенно не интересовалась другими пассажирами, которых набралось не больше дюжины.
Всю дорогу до теплиц я думал, зачем я вообще влез в этот автобус. Поговорить с Франческой? Но о чем? О том, что я знаю о ее роли в «Голосе»? И что? Никаких доказательств у меня нет, их нет даже у Безопасности. Что я ей скажу?
Самым правильным было бы остаться в автобусе и вернуться на нем же на проходную. Но я все-таки вышел у теплиц.
Тут все было не так, как на складе. Люди тонкими ручейками сразу разошлись в разные стороны к многочисленным непонятным мне постройкам. Я последовал за Франческой, и уже скоро передо мной осталась только ее фигура. Мы шли к одинокому высокому зданию, когда вдруг Франческа обернулась. Несмотря на сумерки, она меня сразу узнала.
— Ты по работе или по поводу взрыва? — спросила она вместо приветствия.
Ну вот и начали разговор. А я-то все никак не мог придумать, что бы такое сформулировать.
Кричать не хотелось, и я подошел ближе. Франческа теперь стояла в паре метров от меня.
— Я знаю, что это ты все затеяла, — сказал я.
— Что затеяла?
— Этот «Голос» и взрыв. Вообще все.
— Ты ошибаешься. Я тут ни при чем.
И все. Никаких оправданий. «Ты ошибаешься» — и точка. И что теперь? Что еще я могу сказать?
— Пик сам не решился бы на такое, да и не додумался бы. Это была твоя идея с нитроглицерином, — выдал я свой единственный довод.
Франческа поморщилась. Она присела и, запустив пальцы в рыхлую почву, подняла ком земли.
— На, держи доказательство моей непричастности, — девушка протянула мне руку.
Я непроизвольно протянул руку в ответ и получил полную ладонь этой самой грязи. Я сжал пальцы, но ничего, кроме земли, у меня в руке не было.
— Что это? — спросил я.
— Перевозить тринитроглицерин — это не отвага, это глупость. Он взрывается от малейшего удара. Но чтобы его стабилизировать, достаточно просто добавить в него земли, которой, как видишь, тут в достатке. При этом взрывчатые свойства он сохранит. Так что я в этом идиотизме не участвовала.